- Сон разума рождает чудовищ!

(Фрэнсис Бэкон)
 

 -Ваше последнее слово, обвиняемая? - громкий голос судьи светского суда вывел из раздумий Инквизитора.

-Не виновата я! Оговорила-а себя! - заметалась за трибуной, грязная всклоченная женщина, разбрызгивая вокруг кровавые слюни.

Солдаты, стоявшие рядом, шарахнулись в стороны, пытаясь сохранить чистоту своих кирас, блестящих в лучах заходящего солнца, проникающих через запыленные цветные стекла мозаики, заполняющей уже лет сто, оконные проемы городской ратуши. В лучах солнца казалось, что изображенный на витраже святой Франциск, грозит указательным пальцем, в сторону собравшейся в ратуше публике.

-Но позвольте, вот ваши показания, подписаны собственноручно! - потряс в воздухе кипой бумаг, один из судей.

-Я оговорила себя под пыткой! Меня пытали! Я невиновна! - закричала обвиняемая.

Судья дал знак, и солдаты начали успокаивать обвиняемую в ереси, ручками алебард, пытаясь вернуть на своё место подсудимую……

Со скамьи поднялся обвинитель, и, подобрав сутану, направился в центр зала. Прочистив горло, он неспешно начал, свою обвинительную речь.

-Как говорил Фома Аквинский: «Извращать веру, от которой зависит жизнь души, гораздо преступнее, чем подделывать монеты, которые служат лишь в земной жизни, поэтому если фальшивомонетчики и другие злодеи, по справедливости осуждаются на смерть, то с тем большим основанием, можно справедливо казнить еретиков, коль скоро они признаны виновными! - обвинитель промочил горло из кружки, стоящей рядом, и продолжил, - во-первых, церковь располагает ясно сформулированным учением, касающимся всех спорных вопросов. Во-вторых, при моем личном участии, это учение было доведено до сведения нашей подозреваемой в ереси, дабы указать ей на её заблуждения, и исправить её взгляды. Мною доказано, что подозреваемая, пропагандировала в своём собственном доме, и соседних дворах, свои ошибочные воззрения, словом и делом, увлекая других людей на путь заблуждения. Однако, эта женщина не признаёт свои заблуждения, и не раскаивается в них, то есть отказывается признать свои заблуждения, и остаётся глухой ко всем увещеваниям, и предупреждениям со стороны церкви, и она по праву провозглашается еретиком, и должна быть подвергнута отлучению от церкви… 

Перед глазами Инквизитора, сидящего за ограждением в зале суда, появилась буковая роща, что когда-то росла перед их домом.

-Покорми овец! - мать сунула ему в руки деревянную кадку с похлёбкой.

Мальчик прервал созерцание ползущей гусеницы, которая застряла в куче пожухлой листвы, и направился в обмазанный глиной сарай. Начал моросить мелкий дождь. С трудом, переставляя ноги, замотанные по колено в грязные тряпки, он протопал в сторону мазанки. Он был исполнительным мальчиком. Правда, делал все, не спеша, зато обстоятельно и качественно. Да и куда было ему торопиться. Деревня жила размеренной жизнью. Из года в год, зима сменяла лето, и наоборот. Никаких перемен или потрясений.

Зайдя в сарай, он пригладил торчащие волосы грязной рукой. Внутри стоял невообразимый шум. Постоянно блеяли овцы, в углу, по наковальне, стучал маленькой кувалдой его отец, выправляя погнутый плуг. Овцы, завидев своего постоянного кормильца, кинулись всей отарой к нему. Началась давка. Мальчик улыбнулся, наступил самый волнующий момент в его жизни. Ему нравилось, когда животные бросались к нему, и в его власти было наказать или накормить любую из отары. Это незабываемое чувство власти приятно щекотало нервы. Тогда он еще не понимал этого чувства, и радовался новому и неизведанному, пока еще с детской непосредственностью.

-Ну что встал ублюдок, корми быстрее, и проваливай! - заорал отец, отрываясь от своей работы.

Отец его не любил. За его медлительность, за его постоянное молчание, когда его о чём-нибудь спрашивали. Постоянно попрекал его куском хлеба. Он не был ему родным. Когда-то, через их поселение прошли, возвращающиеся из очередного похода крестоносцы. Заполнили собой узкие грязные улицы, врывались в дома, в расчёте поживиться чем-нибудь съестным. Всё женское население, кого успели предупредить заранее, отсиживалось в лесу, пережидая временное нашествие борцов с ересью. Жена молодого кузнеца не успела убежать от огромного чёрного всадника, который попался ей на пути. Воин долго гнал молодуху, в направлении леса, пока она не выдохлась, и не упала, в жидкую грязь. Рыцарь неторопливо слез с коня, взял за волосы свою жертву, и несколько раз ударил. Там, в грязи, он и изнасиловал её. Опозорив её на всю округу, он в утешение кинул ей на грудь железный, побитый ржой, медальон. Этим дело не закончилось, через семь месяцев на свет появилось свидетельство позора. Недоношенный мальчик стал постоянным напоминанием испытанного ужаса. Кузнец не выгнал жену, он был уже немолод, искать себе другую он не захотел, да ещё в добавок, в их семье подрастал ещё один ребёнок. Девочка, родная сестра Филиппа, как назвали впоследствии дитя порока. Единственная добрая душа в семье, которая по-своему любила своего брата.

Филипп прервал свои воспоминания, и начал разливать похлёбку в длинный желоб. Овцы теснили друг друга, выдавливая более слабых сородичей от места кормёжки. Но мальчик не торопился. Некоторых овец, он любил больше. Неугодным животным, он лил помои прямо на головы, улыбаясь от своей находчивости. Животные фыркали и вертели головами. На них кидались другие, и начинали облизывать, а иногда, и вырывать вместе с прилипшей едой, второпях, куски шерсти. Когда отца не было в сарае, мальчик позволял себе смеяться, хотя назвать смехом, сухое покашливание, было нельзя.

-Что ты здесь развёл! Кому говорю, проваливай! - закричал отчим, откладывая кувалду.

Мальчик стрельнул глазами на стену, где всегда висел кнут. Отчим потянулся рукой в сторону кожаного шнура.

Филипп быстро вылил остатки похлёбки в жёлоб, и кинулся к выходу. Единственное, что он делал быстро, так это убегал от частых наказаний. Убегая из сарая, он обернулся на своего отчима, и зацепился ногой за порог. Неуклюже развернувшись, он упал лицом, прямо в раскисшую от дождя землю.

Кузнец расхохотался, обнажив ряд гнилых зубов.

Волна ненависти окатила Филиппа. Он неторопливо поднялся, и тут же получил подзатыльник, от своей матери.

-На тебя никаких подштанников не напасёшься!  Стирать, кто теперь будет!

Филипп кинулся к плетню, и остановился как вкопанный. Со стороны леса, разбрасывая куски грязи, к селению приближались вооружённые всадники. Поднялся крик. Из соседних домов, побежали люди, хватая на бегу детей. Незваные гости быстро приближались. Уже видны были грязные лица, сверкающие от влаги, клинки. Никаких знаков различия на одежде, мальчик не увидел. Он так и стоял, как заворожённый и смотрел, как приближается отряд воинствующих оборванцев. Всадники пронеслись по селению, круша на своём пути, все, что попадалось под копыта их лошадей. Во двор Филиппа, сломав ветхие ворота, влетел один из гостей и, размахивая палицей, рубанул по спине, убегающую мать. Женщина споткнулась и упала, выронив из рук корзину с бельём. Из глубины сарая выскочил отчим Филиппа и, размахнувшись, швырнул кувалду в направлении всадника. Тот, в пылу азарта не успел увернуться, и орудие кузнеца превратило в месиво лицо бандита. Всадник свалился с лошади, но нога его застряла в стремени, и лошадь поволокла своего хозяина по жидкой грязи двора. Отчим схватил, стоящие около овина вилы, и кинулся к дому. Раздался свист и кузнец, с торчащей из основания шеи стрелой, упал на землю. Тягучая, ярко-красная струя, ударила из его горла, залив лицо Филиппа. Из дома, на улицу, выскочила сестра мальчика, и, схватив своего, застывшего посреди двора брата, поволокла его в сторону леса.

Утренний туман начал рассеиваться, и стали видны соседние дома. Филипп наблюдал, как в их сторону от соседнего дома, поскакали два всадника. Мальчик шёл как в забытьи, еле переставлял ноги, и его сестре приходилось почти волочить его по земле. Всадники их быстро догоняли. До спасительного леса оставалось совсем немного, когда на плечи его сестры накинули верёвку. Споткнувшись, она упала, увлекая за собой своего брата. Рука в кожаной, рваной краге, ухватила за волосы сестру Филиппа. Мальчик повис, вцепившись в её платье. Последнее, что увидел Филипп, была рукоятка меча, которой всадник ударил его в лицо. Кровь залила лицо, и мальчик провалился в темноту…

-Вставай, сынок! - человек с незнакомым лицом, в одежде знатного вельможи, протёр лицо Филиппа влажной тряпкой.

-Не время спать! - на шее незнакомца, нависшего над мальчиком, что-то сверкнуло.

Филипп протянул руку, и в его ладони оказался медальон, висевший на толстой сверкающей цепи. Что-то в рисунке невиданной красоты драгоценности, показалось ему знакомым.

-Медальон! - вспомнил мальчик, и посмотрел на свой железный кругляш, который он всегда носил с собой, на шее.

-Отец! - обрадовался он, и протянул руки к незнакомцу.

Вельможа опять протёр лицо Филиппа мокрой тряпкой.

Мальчик с трудом открыл глаза. Огромная пасть, с жёлтыми обломанными клыками, заставила Филиппа отшатнуться. Грязная всклоченная собака, облизывала его лицо.

-Кортес! - властный крик сорвал собаку с места, и пёс метнулся в сторону деревни.

Филипп приподнялся на локтях. Сквозь помутневшие глаза, мальчик увидел тело сестры. Она лежала в нескольких метрах, неловко подогнув ногу. Через разорванное платье, неприлично белело оголённое тело, покрытое кровавыми ссадинами.

Филипп приподнялся, и с трудом передвигая онемевшие ноги, двинулся к своей сестре.

-Алиса, вставай! - потряс мальчик за плечо свою сестру.

Молчание Алисы, заставило брата всё яростней дёргать за плечо, вдруг враз охладевшей телом, девушки.

Только сейчас, он увидел, как из груди Алисы, торчала ручка ржавого кинжала. Мальчик ухватился за неё, и резко дёрнул оружие вверх. Струя чёрной крови брызнула в лицо Филиппа.

Поднявшись на ноги, он двинулся к деревне. Через дымовую завесу были видны одинокие крестьяне, бродившие между обугленными строениями, в поисках уцелевшего скарба. Повсюду бродил брошенный скот. Филипп подошёл к догорающему строению, ещё недавно бывшего его домом. От овина, осталось только наковальня, да куча обгоревших досок. Филипп потрогал свой медальон. Очистив от грязи железный кругляшек, он спрятал его под окровавленной рубахой. Поднялся ветер, разогнавший тучи, и деревню осветило солнце. Филипп так и сжимал в руке кинжал. Попавшийся ему навстречу сосед, шарахнулся в сторону, наткнувшись на мутный, ничего не соображающий взгляд мальчика…

-В связи с тем, что обвиняемая в ереси, так и не покаялась в своих ужасных грехах, назначаю дополнительное расследование, до полного раскаяния её в своих деяниях. И передаём её тело и разум в руки святейшей инквизиции! Да будет посему, - судья поправил парик, стукнул об стол своим молотком три раза, поднялся со стула, и направился к выходу из зала.

Женщина с криком упала на каменный пол, и забилась в истерике. Солдаты, схватив цепи, потащили её по полу, оставляя за собой кровавый след от ног женщины, закованных в кандалы.

-Господин великий Инквизитор! - проговорил один из судей, - мы закончили!

Но «Великий» не слышал судью, он в мыслях уже был в прошлом, и опять брёл по просёлочной дороге, с трудом переставляя ноги, обутые в рваные пулены, снятые с убитого крестоносцами, односельчанина.

На встречу попадались редкие путники. Мало было смельчаков, готовых в одиночку бродить по дорогам, во время массового возвращения разрозненных отрядов обозлённых крестоносцев, с позором изгнанных из земли обетованной.

Старый монах в длинной шерстяной сутане, брёл медленно по пыльной просёлочной дороге, перебирая костяные чётки. Кости были привезены ему издалека, после одного из крестовых походов.

В мыслях, он блуждал очень далеко, от этой пыльной дороги. Разглядывая окрестности, и принимая их в уме, он читал походную молитву, и был сильно отстранён от существующей действительности. Так, он шёл, верста за верстой, пока вдалеке, на пыльной дороге, не показалась фигура, одиноко бредущего, шатающаяся из стороны в сторону, маленького мальчика.  Что-то в облике мальчика, отвлекло монаха от его высоких мыслей, и он по мере приближения, начал разглядывать встречного путника, отмечая грязную немытую кожу, стоптанные старые пулены, и рваную старую одежду. Но что больше всего его поразило и озадачило, так это был замутненный взгляд мальчика, не по-детски озлобленный и усталый взгляд взрослого грешника. Как только мальчик поравнялся с монахом, которого он даже не заметил, тот остановился и окликнул его, но он продолжал идти дальше. Монах развернулся, и одной рукой, схватил его за рваный рукав. На монаха смотрели глаза полоумного человека.  После того, как монах тряхнул мальчика, тот стал приходить в себя. Взгляд его стал наполняться смыслом, но не сразу. Монах усадил мальчика на обочину, приобнял, и начал что-то говорить. Мальчик его не воспринимал, он как будто был не здесь, а где-то далеко от места, где они сейчас сидели. Какое-то горе, либо какое-то сильное потрясение он испытал, причем совсем недавно. 

Но монаху было не привыкать вести долгие задушевные беседы, которые он вёл всю свою сознательную жизнь с грешниками, которые могли, после этих бесед раскаяться, и поступить в лоно церкви. Могли и не поступить, всё зависело не только от красноречия монаха, но и от окружающей обстановки, от кучи мелких и незначительных деталей.  Оскорблённая и обиженная, во всех отношениях душа Филиппа, была мягче пластилина, и уже по прошествии некоторого времени, монах брёл по дороге с мальчиком, ведя душеспасительную беседу, и имея чёткую цель своего маленького путешествия. В голове монаха уже выстроился поэтапный план спасения души бродячего мальчика.

 

Постригся ты, но схима не смирила,
твой злобный дух.

(Алексей Константинович Толстой)

 

Одежду на входе у него сразу забрали и сожгли, затем заставили скоблить себя мочалом в огромном тазу, а в это время брат монах поливал его грязное тело, тёплой водой. Филипп остервенело, тёр себя мочалом, смывая дорожную грязь, потом, ему выдали монашескую одежду на пару размеров больше, да кусок пеньковой верёвки. Филипп подпоясался верёвкой, и стал выглядеть как куль с крупой, но ни мальчика, да и никого вокруг, его нелепый вид не волновал.

Для начала, Филип был определён при монастыре убирать трапезную, после обильных возлияний монахов, а также мести двор, и убирать нечистоты из выгребной ямы, перенося их вёдрами, на огород при монастыре, где монахи выращивали репу, капусту и прочие растения, названия которых мальчик не знал, да и видел он их, первый раз в своей жизни. В течение длительного времени, изо дня в день, он повторял одну и ту же работу. Ему было не привыкать, это он делал когда-то, когда жил в своей деревне. Иногда, для разнообразия, а чаще всего, когда один из монахов-пастухов с иссечённой розгами спиной лежал на лавке со страшного перепоя, его выпускали за ограду, вместе с монастырской птицей, которую он пас за пределами монастыря, или со стадом монастырских коров, которые он сопровождал на пастбища, расположенные недалеко от стен. Он был трудолюбив, настырен, послушен и исполнителен. С течением времени, стал проявлять нешуточные рвение, когда молился стоя на коленях, на каменном полу. Был настолько послушен и трудолюбив, что за всё время нахождения в монастыре, был ни разу не сечен розгами, как остальные провинившиеся монахи, которые позволяли себе некоторые вольности не только в поступках, но и своих высказываниях. Филипп трудился, вставая с петухами и до позднего вечера, когда уже жизнь в монастыре затихала, а монахи в большинстве своём сидели в обедне, и пили церковное вино, громко обсуждая различные темы из жизни не только монастыря, но и всего, что происходило за монастырской стеной. Филипп делал вид что прибирается, а сам слушал, о чём говорят братья монахи.

Видя его усердие, ему стали доверять работу по контролю за тем, сколько коров угнали на пастбище, и сколько вернулось назад. Наставник определил его в монастырскую школу, где при его обучении грамоте, он стал проявлять недюжинные способности по вычитанию и прибавлению, а также чтению монастырских книг. Дело для Филиппа было интересное, и более того, монах, который преподавал грамоту, видел рвение и послушность нового ученика, который быстро осваивал все азы, и вскоре, ему уже начали доверять церковные книги, и через какое-то время определили его, в помощники к монаху летописцу, который писал историю монастыря, а также одновременно был хранителем монастырской библиотеки. Даже с течением времени, он не изменил своего поведения, он также был хмур и молчалив, как и в то время, когда монах подобрал его, одиноко бредущего, по дороге.

Но усердие и послушание, которое он проявлял, было много важнее для братьев монахов, чем другие его качества.  Так в один из вечеров, один из монахов подошёл к Филиппу и произнёс:

-Передай хранителю, чтобы он навёл порядок в своём хозяйстве, в ближайшее время ожидается приезд господина Инквизитора!

Филипп положил мокрую тряпку на пол, и пошёл в сторону кельи брата-хранителя.

Последующие несколько дней, весь монастырь гудел как растревоженный улей. Монахи бросили даже своё любимое занятие, по уничтожению запасов церковного вина, и до самого позднего вечера, скоблили и мыли булыжную мостовую, скамейки, столы и посуду. Под самый вечер, замочив в большие чаны свои, провонявшие потом, шерстяные одеяния, позволили себе, сидя в полуголом виде, принять на грудь красного монастырского пойла…

Филипп закончил помогать брату-хранителю, и его определили мешать кипящую воду с замоченным монашеским скарбом.  Никто не вспоминал про молитвы с утра и до самого вечера, готовясь к прибытию важного гостя. Через три ненастных дня, на башне монастыря зазвонил колокол, и монахи бросились к воротам. Вынули из металлических скоб, длинный запирающий деревянный брус, и со скрипом отворили ворота. Невдалеке, на просёлочной дороге, показалось целая кавалькада из повозок, впереди которых скакали несколько всадников. Это ехал отряд разведчиков, состоящих из трёх вооружённых пиками солдат, облачённых в доспехи из кожаных нагрудников, наплечников и накладок на ноги и руки. Их головы украшали кованые шлемы, на острие которых развевались двухцветные флажки, указывающие на принадлежность к церковной охране. Подъехав к монастырским воротам, они остановились по обе стороны въездной арки. Мимо, гремя колёсами, последовала карета с важным гостем, за ним, ехали ещё две повозки с монахами, окружёнными десятком скачущих всадников, но уже не монашеского вида, имеющие также кожаные доспехи и вооружённые короткими мечами. Карета, поднимая пыль, резко остановилась посредине монастырского двора. С подножек кареты, соскочила служка, и кинулась открывать дверь. Затем, он упал на четвереньки, и на монастырский двор, наступив кожаным сапогом, сначала на спину монаха, а потом на мостовую, показался худой человек в монашеской рясе. Сукно из которого было пошито одеяние важного гостя, отличалась от обычного монашеского, качеством и дорогой выделкой, на порядок, превосходящий то, что было одето на Филиппе, и его братьях монахах. Ряса была подпоясана кожаным ремнём, с золотыми кольцами, на груди висел золотой крест, со сверкающим камнем в центре. Бледное лицо Инквизитора, а это был он, резко контрастировало с загорелыми и обветренными лицами монахов сопровождения. Место, было хорошо знакомо Инквизитору, поэтому, он, не удостоив внимания никому и ничему другому, по прямой двинулся внутрь, одного из центральных зданий, монастыря.

-Ирод, где твоё место! - прокричал хранитель-монах, и ударил по затылку Филиппа, который увидев золотой атрибут на груди инквизитора, забыл про все свои обязанности, и с вожделением наблюдал, как искрится камень посредине золотого креста.

Служка, от удара, прикусил язык своими зубами, и посмотрев на своего наставника ненавидящим взором, побежал в архив монастыря.

На следующее утро, «змея» из повозок Инквизитора, направилась в сторону близлежащей деревни. Впереди ехала группа разведчиков, состоявших из трёх воинов, за ними ехала повозка самого Инквизитора, а затем подручные клерки на телегах, везли столы и скамейки. На последних повозках, ехали братья монахи и штатный палач, на случай экстренной экзекуции. В поездку напросился и Филипп. Сначала его не хотели брать с собой, но он упросил всё-таки настоятеля, который видя его настойчивость с послушанием, в виде исключения, разрешил Филиппу поехать в деревню. Служка, сидел на замыкающей обоз телеге, и с интересом разглядывал окрестности, мимо которых проезжал обоз. Окрестные крестьяне, завидев издалека инквизиторскую свиту, всегда пытались скрыться, либо в придорожных кустах, либо в своих хижинах, чтобы лишний раз не попадаться на глаза чужакам.

Когда колонна из повозок, приблизилась к деревне, там началась беспорядочная беготня и суета. Забрехали собаки, забегали, меся грязь, селяне. Наконец, колонна въехала в поселение, и остановилось на главной базарной площади. Церковные служки соскочили с повозок, и начали стаскивать с подвод столы и скамейки, установив это всё в центре площади. Последним из своей кареты вышел Инквизитор. Неспешно спустившись на землю, он расположился за установленным столом. Вокруг него расположились его писарь и счетовод. Инквизитор дал поручение старосте деревни, который прибежал на площадь, чтобы он собрал всё население, в течение ближайшего времени. В кратчайшие сроки, почти всё население, было собрано на площади. Шум и гвалт толпы, а также прерывистый лай собак не давали Филиппу подслушать все разговоры, которые велись за столом Инквизитора, который предупреждающе поднял руку.

-Всем замолчать! - крикнул староста, приложив посохом ближайших крикунов.

На площади воцарилась относительная тишина. Инквизитор встал, и начал свою речь:

-Дорогие мои братья-селяне, на правах святого отца Инквизитора, приехал я посмотреть на вас, как вы живёте, и как соблюдаете веру. Но, так же я, должен исполнить свои тяжёлые обязанности, возложенные на меня святой церковью, по выявлению заблудших грешников, в ваших рядах, кто по своему недоумию, или может быть недоразумению, попал в лапы нечистого, и сошёл с правильного светлого пути. Нам надо вернуть этих грешников обратно, в лоно церкви, к праведной безгрешной жизни. Посему, даю вам ровно три дня до вечерней молитвы, на то, чтобы вы подумали и пришли ко мне, покаялись про грехи свои, про грехи ваших соседей и родственников, которые сошли с пути истинного, и живут в грехе и обмане! Даю вам ровно три дня, а затем я ещё раз приеду к вам в гости, но уже с другой целью! Подумайте, и приходите, все будут вознаграждены, и кающиеся и грешники, это я вам обещаю!

Буквально, по прошествии некоторого времени, Филипп уже наблюдал, как вереница грешников, а может и просто завистливых доносчиков, выстроилась около дома, где сидел Инквизитор с помощниками. Инквизитор принимал всех поодиночке. Опрошенные люди, выходили с чёрного хода, некоторые выходившие закрывали свои лица капюшонами. Некоторые шли открыто, с гордо выпяченной вперёд грудью. Так продолжалось все три дня. Приходили, даже поздно вечером, и ночью, натыкаясь на наглухо закрытые двери дома, где расположился Инквизитор. Немного потоптавшись перед домом, они разочарованно возвращались домой. По прошествии времени, отпущенного на покаяние, процессия убыла, обратно в монастырь.

На утро четвёртого дня, Филипп открыл глаза, и даже не умывшись, и не позавтракав, уже стоял около последней повозки, в надежде поехать в село. Его, как участника первой поездки, милостиво взяли с собой. Заново преодолев небольшое расстояние между монастырем и деревней, кавалькада въехала на центральную площадь. Тут же, на скорую руку, соорудили в центре площади помост. Заново выставили стол и скамейки. Вырыли яму, и установили позорный столб. Забив скобы в дерево, прикрепили железные цепи. Солдаты, сопровождающие кавалькаду, побежали группами по всей деревне, по заранее определённым доносчиками адресам, периодически притаскивая не раскаявшихся грешников на центральную площадь, где они были тут же прикованы кузнецом на цепи, висевшие на столбе. Поднялся невообразимый шум, лаяли собаки, мычали коровы и блеяли овцы. Кричали сельские бабы. Некоторые селяне, с остервенением, били палками прикованных к столбу своих соседей, родственников и бывших друзей. Солдаты тупыми концами копий, отгоняли их от столба. Инквизитор встал, и поднял руку с крестом вверх. Шум на площади практически прекратился, тех, кто не перестал кричать или ругаться, успокаивали уже солдаты.

-Я понимаю ваш праведный гнев! - проговорил Инквизитор.

-Но, никакого самосуда не будет. Сначала разбирательство, дознание, а затем честный и беспристрастный суд, а до того момента, поберегите свой праведный гнев! Оставьте его пока в себе, все виновные будут наказаны, а безвинные прощены и отпущены. Место же, невинно оклеветанных, пустовать не будет, их займут оклеветавшие их люди! - Инквизитор дал команду солдатом, и они опять бросились в деревню.

-А теперь, мы вернём в лоно церкви насильно! - настоятель монастыря подозвал к себе монахов, после чего они рассредоточились по всей деревне.

-Приведите ко мне тех, которые кричат и поносят нашу святую церковь, а кроме них, всех скрытных и затаившихся тварей, которые продали свою душу, и сошли с пути истинного! - проговорил Инквизитор.

В течение часа, на площадь, притащили еще с десяток отказавшихся прийти самостоятельно, отпирающихся грешников. У некоторых были разбиты в кровь лица, у кого-то были ссадины на ногах и руках. Разбиты локти или колени.

Всех их также, приковали к позорному столбу, около которого остались дежурить солдаты.

Инквизитор сел в повозку, приказав старосте деревни и старшему отряда солдатов, привести всех арестованных в монастырскую тюрьму, для дальнейшего разбирательства.

Инквизитор скомандовал, кучер хлестнул лошадей, и повозки тронулись в обратную дорогу. Братья монахи остались собирать столы и скамейки. Погрузив всё на телеги, монахи, подталкивая повозки, потянулись вслед за вереницей груженого обоза. К вечеру, когда уже вокруг стемнело, все уже вернулись, обратно, в монастырь.

-Что с ними будет? - спросил Филипп у наставника.

-Отвезут в город, придадут светскому суду, а он уже решит, грешники они, случайно сбившиеся с истинного пути, или намеренно, за злато продавшие свою душу. Там они разберутся, а если их соседи или завистники оклеветали, то не переживай, воздастся и соседям, с клеветниками! Всех наградят по их заслугам и деяниям! - убеждённо проговорил наставник.

-А наше с тобой дело, молиться и трудиться на благо нашего монастыря и всей церкви, и не задавать глупые вопросы! - рассердился наставник, хлопнул рукой по столу, подняв пыль. Филипп решил больше не сердить наставника своими глупыми и неуместными вопросами, и кинулся к себе, прибирать разбросанные во время визита Инквизитора, книги.

А сам наставник-архивариус, расположив рядом кувшин с вином, сел писать восторженный опус об очередном визите Инквизитора, в толстую монастырскую книгу.

 

Как только спустишься вниз до конца, 

дорога может вести только вверх.

(Александра Риплей)

 

Переваливаясь на дорожных ухабах, разноцветная цирковая кибитка, скрепя несмазанными осями, обитых жестью колёс, въехала в лесную чащу. Возничий хлестнул лошадей. Повозка дёрнулась и, надувая парусиновые бока кузова, покатила по укатанной колее. Надо было быстрее проскочить опасное место. Пассажиры с опаской разглядывали ветвистые деревья, высунув головы из прорезей порванного ветром, ветхого от времени балдахина. Солнце скрылось за раскинувшейся листвой. В воздухе повисла тревожная тишина. Начало темнеть. Треск дерева прозвучал в лесной тишине, неожиданно, как гром. Огромный ствол упал перед повозкой на хребет лошади, перегораживая путь. Предсмертное ржание заклокотало в горле кровью, и животное упало на передние ноги, в грязь придорожной лужи. В воздухе просвистело, и возница начал заваливаться на дрожки, с торчащей из груди стрелой. Кибитка от резкой остановки накренилась вперёд. Лопнула передняя колёсная ось, и все, кто был внутри, посыпались на дорогу. В одно мгновение повозка была окружена устрашающего вида людьми. Циркачи взирали на лесных разбойников, из-под кучи разноцветных тряпок, вывалившихся сверху из повозки, на пассажиров. Один из бандитов, поддел пикой за подбородок бородатую женщину, и начал приподнимать её из кучи тряпья. Громкое ржание бандитов нарушило лесную тишину.

-Ты кто? - прорычал предводитель, указывая на Мартина, пытавшегося заслонить свою женщину от головореза.

-Шпагоглотатель!

-Ого! Проглоти-ка мою шпагу! - проговорил бандит, и под смех подельников, полоснул лезвием по горлу циркача.

Бородатая женщина завопила, и кинулась к умирающему сожителю. Шутовской костюм быстро пропитался кровью, Мартин дёрнул в конвульсиях ногами и затих, глядя замутнённый взором куда-то в лесную чащобу.

-Деньги где? Я слышал, на последнем представлении, вы неплохо заработали! - разбойник схватил за шиворот Конрада.

Мальчик повис на бандите, вцепившись в бороду убийцы.

Бандит замахнулся топором, но ударить не успел, Конрад лбом расквасил ему нос.

Схватившись за окровавленное лицо, он выпустил циркача. Конрад вскочил на ноги, и коротким ударом ноги в промежность, заставил бандита согнуться пополам. Сзади на драчуна накинули веревку, и Конрад упал на землю. Больно сдавило руки. Удар в лицо грязным сапогом потушил белый свет.

 

Не верь в сказки про рабов и господ.

Есть люди умные и люди глупые-вот и всё.
(Джеймс Крюс)

Яркое солнце жгло глаза. Конрад лежал связанный на копне с сеном, изредка переваливаемый на бок и обратно, в такт раскачиванию повозки. Больно било по бокам, деревянными брусьями, основания телеги. Рядом, со связанными за спиной руками, полулежала Сильвия.

-Ну что, очнулся! - бородатая женщина горько усмехнулась.

-Куда нас везут? - Конрад попытался привстать.

-Куда и зачем везут, увидим! - скривив лицо, ответила Сильвия, разбитыми в кровь губами.

Повозку обогнал один из бандитов, протягивая плёткой бока, своего жеребца. Конь ржал, и после каждого удара, рвался вперёд.

-Мы, наверное, теперь сродни ихним лошадям, только дешевле! - проговорил Конрад, обращаясь к Сильвии.

Бородатая женщина изобразила некое подобие улыбки, но ничего ему не ответила.

Обоз продолжал свой путь по одной из просёлочных дорог, пролегающей через дремучую чащу леса.

Сначала у пленников была надежда, что обоз повстречается, с каким ни будь, военным или пограничным отрядом, охраняющим дороги, с целью поддержания хоть какой-то законности или порядка. Но, когда бандиты откупились их же заработанными за представление деньгами, от отряда конных разведчиков, патрулирующих дороги около одного из поселений, эта надежда быстро угасла.

Изредка, по мере того, как уставали лошади, банда разбойников делала привал в каком-нибудь дремучем, непролазном месте. Поили лошадей, справляли свою нужду, а засветло, гнали обоз дальше, по дороге. Пленников почти не кормили, а на просьбу дать хотя бы немного еды, дали попить только грязной вонючей воды, набранной походу с одной из многочисленных луж, прямо посередине дороги. Сами разбойники, чтобы не отравиться, или не закончить свои дни в канаве, с обгаженными портками, употребляли только красное вино, которое было разлито в бурдюках, висевшее в виде перемётных сумм, по бокам лошадей. После нескольких дней, и безумно длинных тревожных и бессонных ночей, череда повозок выкатилась на открытое от деревьев и кустарников место и, набирая скорость, покатилась по укатанной многочисленными колёсами, и протоптанной ногами бесчисленных путников, дороге.

 

Мечта рабов: базар,

на котором можно

купить себе господина.

(Станислав Е. Лец)

 

Мачты кораблей подпирали безоблачное небо. Крики чаек, отражаясь от обшарпанных стен прибрежных домов, смешивались с криками возничих, и окриками надсмотрщиков над чёрными, залитыми потом носильщиками. Невдалеке от корабельной пристани, в тени размашистых эвкалиптов, размещался местный рынок рабов. Небольшая площадка с помостом посередине, и примыкающей к нему стеной была окружена толпой разношёрстно одетой публики. На помосте стояло с десяток, ещё пока не проданных, будущих рабов, связанных обшей цепью, звенья которой были пропущены через поржавевшие от постоянного солёного ветра кольца, прикреплённые к полуразрушенной стене, сложенной когда-то из цельных известковых булыжников. Когда-то это выглядело красиво и помпезно, но, по прошествии долгого времени, стена давно уже потеряла свою первозданную красоту. Правильную форму кирпичей уничтожил постоянно дующий, со стороны моря, солёный ветер. Замазка, давно уже выкрошилась из швов, между булыжниками, и её место занял ползущий лишай, после чего процесс разрушения сооружения, уже было не остановить.

Визгливый крик зазывалы рынка, разбудил почти задремавшего старшего таможенника, сидевшего за столом неподалёку. Сбор пошлин он уже закончил, и теперь в полудреме потирал лоснившееся на жаре пузо, так некстати вылезшее из мундира старшего капрала таможенной службы.

Толпа загалдела, на помост из досок, надсмотрщик вывел полуголую женщину с мешком на голове, скованную одной цепью с подростком в кровь разбитыми ногами. Надсмотрщик рывком стянул мешок с головы пленницы, и толпа ахнула.

-Глядите, борода! - ткнул пальцем, в сторону будущей рабыни, один из зевак, стоявший около помоста. Люди наперебой кричали, кто-то кинул гнилое яблоко, которое упало к ногам пленников, размазавшись по доскам.

Подросток прижался к женщине, испуганно выглядывая из-под насупленных бровей.

-Начальная цена восемьсот динаров! - возвестил зазывала.

-За двоих или одного? - крикнули из толпы.

-Восемьсот за пару! Если, кто желает купить поодиночке, прошу! Двести за мальчика, шестьсот за бородатую женщину!

-Шестьсот десять за уродку! - прокричал один из покупателей, вытянув руку в сторону женщины.

-Двести пятьдесят за мальчонку! - небрежно взмахнул рукой, восседавший на носилках представитель местной знати.

По результатам торгов, первой с молотка, в гарем местного нувориша, ушла бородатая женщина.

Подросток с заплаканными испуганными глазами, остался стоять один у стены. Потенциальные покупатели, ищущие рабов для своих утех, натыкаясь на злой и испепеляющий взгляд Конрада, тут же раздумывали приобретать себе за свои же деньги, возможные будущие неприятности.

Когда ближе к вечеру, почти все пленники были распроданы, на помосте остались всего трое рабов. Подросток, почти лысый старик с всклоченной бородой, и измождённого вида старуха, с почти беззубым ртом.

Основная часть торгов была закончена, и оставшихся пленников скопом продали за бесценок на одну из галер, на верную погибель. За исключение старухи, которую за ненадобностью бросили там же, около помоста, подыхать от голода на испепеляющей жаре, южного портового города.

-Как тебя звать мальчик? - спросил старик подростка, когда их, скованных одной цепью, вели к портовой набережной, где около пирса стояло несколько судов торгового флота.

-Конрад. - ответил дрожащим голосом мальчик.

-Для нас Конрад, начинается новая интересная жизнь, полная морских приключений! - горько пошутил старик,

Пленников подвели к одной из галер. Пройдя по деревянному помосту, они попали в трюм, где их по раздельности приковали к кольцам, торчащим из брёвен, составляющих каркас судна.

-Жрите, твари, это вам в долг! - надсмотрщик кинул к их ногам, несколько засохших, покрытых плесенью, лепёшек.

Пленники накинулись на еду.

Конрад забился в тень, около борта - насколько позволяла длина цепи, подальше от изнуряющего солнца, лучи которого светили сквозь деревянную решетку верхней палубы.

Старик мял лепёшку беззубыми дёснами, прямо на солнцепёке.

По палубе бесконечно гремели шаги. Грузчики таскали тюки с тканью, большие плетеные корзины с винными бутылями, сундуки и прочий скарб. Дополнял шум, бесконечный скрип дерева, и крики вечно полуголодных чаек.

По всей поверхности палубы, да и во всех трюмах, был слышен стук молотков, шум пил и говор на разных наречиях - корабль готовился к отплытию.

Конрад прикрыл воспалённые веки, и тут же провалился в сон…

-На арене летающий мальчик! - прокричал конферансье, и Конрад, подтягиваемый страховочным канатом, взмыл вверх над импровизированной ареной.

Выполняя разнообразные кульбиты, он летел на канате, подбадриваемый криками зевак, над цирковой площадкой, а внизу под музыку шарманки, стоял свист и улюлюканье толпы. Там же, внизу, скакали две маленькие пони, на которых стоял, державшись за поводья, цирковой карлик Матис. На арену летели полевые цветы, собиратель пожертвований бежал по кругу, и подбирал с арены, денежные подачки восторженных зрителей. Кульминацией сюжета была сцена, где Конрад, должен был очутиться на плечах Матиса, и они вместе заканчивали номер, стоя на двух пони. Страховка постепенно начала ослабевать, Конрад стал снижаться, по кругу заходя к месту, куда в определенный момент, должен был подъехать на пони, Матис. Но что-то стало происходить не так, пони где-то отстали, и Конрад почти грохнулся оземь…

-Вставай, ублюдок! - грязный сапог надсмотрщика, пнул в лицо Конрада.

Тонкая струйка крови, потекла из носа, и остановилась, на разбитых сапогом губах. Его грубо схватили, и поволокли наверх. Подтащив к ряду деревянных лавок, бросили на одну из них. Цепь, которой сковывались руки, разъединили, на шею одели кожаный ошейник, просунули конец цепи в кольцо огромного весла, закрепив там. Второй надсмотрщик огромным молотом расплющил заклёпку, соединяющую цепь с веслом.

-Теперь это твоё законное место, раб! - прокричал надсмотрщик, злорадно плюнув в лицо Конраду, и гордо удалился, размахивая кнутом.

Страшно пекло южное солнце. На середину палубы выкатили огромный барабан,

Один из рабов устроился около инструмента, сев позади него, и начал размеренно наносить гладкой отполированной дубинкой, удары по натянутой коже барабана.

Те рабы, которые не успели подать вперёд весло, одновременно с первым ударом, получили удар концом весла, заднего ряда гребцов, в спину.

-Шевелись, раб! - к Конраду подскочил надсмотрщик, и удар кнутом, больно ожёг спину мальчика.

Ошейник через цепь потянул шею мальчика вперёд, напарник Конрада успел подать весло вперёд.

-Я не смогу всё время тебя спасать, - проговорил напарник, притягивая спиной весло, в обратную сторону.

Очередной удар барабана, и весла начали новый цикл гребка.

Конрад напряг жилы, и как мог, потянул весло назад, стараясь не отставать от своего, более опытного, в этом деле, напарника.

Галера, заскрежетав корпусом, начала своё движение. Берег с криками толпы, и запахом гнилой рыбы, начал потихоньку отдаляться.

Вскоре, близость к порту, напоминали только крики чаек, остатки которых немного покружили над кораблём, и улетели назад, в сторону, еле виднеющегося, берега.

Барабан продолжал свой ритмичный бой, гребцы вошли в ритм, и гребли теперь, почти без рывков.

-Кто будет делать вид, что он работает, получит по заслугам! -осклабился старший из надсмотрщиков, хлестнув кнутом по нескольким спинам рабов.

-Никто не сможет отлынивать от своих обязанностей, в противном случае пойдёт на корм рыбам! - на капитанский мостик, из глубины палубной надстройки, вышел хозяин галеры.

Яркие полосатые штаны, резко выделялись на фоне замызганного, и просоленного одеяния охранников, и выгоревших на солнце штанов членов корабельной команды.

-Но сначала отведает по полной, всю мою любовь, и почти отеческую заботу! - добавил от себя старший надсмотрщик, высматривая очередную жертву.

-Прибавь-ка скорости Консуэло! - высоким писклявым голосом скомандовал капитан, и тот кинулся по проходу между гребцами, исполнять волю хозяина корабля.

Налетел лёгкий бриз, и спины гребцов покрыли солёные брызги, поднятые носом корабля.

-Хоть какое-то облегчение! - проговорил напарник Конрада.

Мальчик скривился, солёная вода, попав на кровавые рубцы, оставленные кнутом, начала разъедать раны.

Гребок за гребком и галера, набирая ход, устремилась по водной глади, вперёд.

-Сушить весла! - прокричал надсмотрщик, барабан тоже умолк.

Вёсла легли горизонтально, крупными каплями заструилась с них вода.

Конрад, сразу почувствовал неимоверную усталость, и практически без сил улёгся на лавку, грудью навалившись на плоскость весла.

-Ничего, трудно первые дни, затем привыкнешь, со временем, когда кровавые мозоли заживут - успокоил напарник мальчика.

Вновь заговорил барабан. Напарник растормошил Конрада. Превозмогая ломоту, мальчик опять навалился на весло…

 

Он раб! Но, быть может, душою он свободен.

Он раб! Покажи мне, кто не раб.

Один в рабстве у похоти, другой - у скупости,

третий — у честолюбия и все - у страха.

Сенека Луций Анней (Младший)

 

Галера, продолжала скользить по водной глади, тихого, безветренного океана. День сменял ночь и наоборот, Конрад потерял счёт дням. Бесконечная изматывающая гребля прерывалась недолгим отдыхом, во время которого, сон приходил как будто в бреду. Кто-то стонал, кто-то вскрикивал во сне. Продолжалось это до тех пор, пока надсмотрщик не заставлял барабан стучать снова, и каторжная работа продолжалась. Сначала руки кровоточили, потом покрылись толстым слоем мозолей, и Конрад перестал чувствовать весло. Первое время, дикие боли в спине не давали уснуть, но с течением времени, боль поутихла, молодые мышцы нарастали, даже несмотря на отвратительную кормёжку. С течением времени, усталости оставалось все меньше, оставалось время даже немного вздремнуть…

Это был обычный, изнуряющий бесконечным солнцем и работой, день. Галера опаздывала, к назначенному заказчиком времени, в порт. Процент за доставку груза, падал с каждой минутой отставания. Барабан бил, практически, без остановок. Надсмотрщики были особенно злые и крикливые. Напарник Конрада уже получил свою дозу плетей, и грёб, превозмогая смертельную усталость. Сам Конрад, стёр, только что зарубцевавшиеся мозоли на руках, в кровь.

Кроме ругательств, и свиста плети, ничто не нарушало тихой бирюзовой глади океана. Дул тихий восточный бриз. Галера, рассекая голубую волну, острым тараном на носу, неслась со скоростью десяти узлов. Бой барабана перемежал свист кнута. Вдруг, на горизонте водной глади, показалось трёхмачтовое судно, с поникшими от безветренной погоды, парусами.

Откуда-то сверху предупредительно прокричал один из надсмотрщиков. Через несколько ударов барабана, дверь каюты капитана хлопнула, и на палубу, вылез опухший от беспробудного пьянства и постоянного пересыпа, хозяин корабля. Шатаясь, он подошёл к трапу, и стал подниматься по скрипучим ступенькам, наверх. Рулевой ткнул пальцем вдаль, туда, где виднелся силуэт корабля, который, по всей вероятности, был брошен своей командой на произвол судьбы.

-Надо посмотреть, может быть, чем-то поживимся! - проговорил хозяин капитану.

-Сэр, не стоит этого делать, а вдруг это пираты! - стал спорить капитан с владельцем галеры.

-Да ладно тебе, у меня хорошая команда. Посмотри, какие молодцы храбрецы! - ответил капитану хозяин.

В ответ прозвучали крики, поддерживающие решение владельца галеры.

-Ладно, будьте веселей, и держите оружие наготове, порвём любого. Делим добычу пополам, половину мне, остальное вам!

В ответ раздалось дружное одобрение членов команды.

Все распределились по бортам галеры. Чтобы прибавить ходу кораблю, надсмотрщик забегал ещё быстрее. Засвистел кнут, рабы навалились на вёсла,

-Бум, бум, бум, бум, бум! - ритм барабана ускорился.

Команда, вооружённая палашами, и короткими дротиками с крюками, расположилась вдоль бортов, смотрящий вскарабкался по верёвочной лестнице наверх, и начал высматривать на брошенном корабле какое-нибудь движение.

-Если что, сразу кричи! - проговорил капитан корабля, вынимая из ножен длинный зазубренный палаш.

По мере продвижения, стали вырисовываться очертания корабля, стали видны более подробно мелкие детали, насколько позволяла видимость в лёгком тумане. На палубе корабля было пусто. На мачте болтался рваный флаг одной из судоходных компаний по перевозке рабов и пряностей.

-А ну, суши весла! - прокричал капитан, и надсмотрщик хлестнул бичом.

Гребцы подняли из воды свои вёсла, с которых одновременно начала стекать морская вода.

Галера малым ходом стала подходить к кораблю. Стали видны оборванные паруса, и грязь на палубе.

-Корабль брошен! - проговорил впередсмотрящий, глядя на болтающиеся вдоль борта, швартовые. Капитан махнул рукой, давая команду на абордаж. Матросы начали бросать верёвки, пытаясь кошками зацепиться за борта. Только пару брошенных кошек, зацепились за оснастку корабля, и матросы начали притягивать галеру к кораблю.  Вдруг, практически в безмолвной тишине, раздался резкий крик, и в воздух, с нескольких сторон, взвились верёвки с кошками, часть которых упали на палубу, какие-то на оснастку галеры. По деревянным доскам настила, которые были брошены вслед за верёвками, на ограждения галеры, на палубу с неизвестного корабля, высыпало разношерстно одетая братия.

-Полундра! - заорал один из матросов, вскакивая на борт, и тут же пущенный кем-то камень из пращи, превратил его лицо, в кровавое месиво.

Матрос споткнулся об собственные ноги, и полетел за борт, на корм акулам.  Нападающие, начали перескакивать через ограждение, на палубу галеры. Встретив здесь, дружный рёв команды галеры, нападающие посыпались на палубу корабля, люди бросились друг на друга. Завязалась ожесточенная схватка, капитан благоразумно укрылся в каюте корабля, закрывшись изнутри, на железный засов. Надсмотрщики пугливо попрятались в трюме, в помещениях для вахтенных матросов. На верхней палубе, остались сражаться только матросы дежурной вахты галеры. Численный перевес был на стороне нападающих.  Конрад, наблюдал через ячейки верхнего настила палубы, как рубились моряки с грабителями.  Во все стороны, летели брызги крови, отрубленные пальцы, падали окровавленные тела. Морской бой Конраду было видно до тех пор, пока ячейки, через которые он наблюдал за происходящим, не закрыло чьё-то оскаленное лицо, которое упало откуда-то сверху. С застывшего в яростном выражении лица, вниз потекли слюни, смешанные с кровью.  На нижней палубе, где сидели рабы, поднялся неимоверный шум. Все кричали, подбадривая толи матросов, толи нападающих. На верхней палубе стоял лязг железа, и крики умирающих. Отборный мат, перемежали морские ругательства. Ситуация всё более накалялась, почти все ячейки были закрыты окровавленными частями тел.

–Что нам то, делать? - спросил Конрад своего напарника.

-Не спеши радоваться, был один хозяин, станет другой! Продадут нас кому-нибудь ещё, такая наша доля! - ответил тот.

-И что же, ничего нельзя с этим сделать? - наивно спросил Конрад.

-Не знаю, поглядим. Пока, сиди тихо! – напарник стыдливо спрятал своё лицо, за поперечным брусом, крепившим вертикальный упор, который держал верхнюю палубу.

Через ячейки посыпалось труха от удара. Что-то тяжёлое упало на палубу, и практически проломило её.

-Не просто же так, на нас напали! - проговорил Конрад.

-Ну, напали, чтобы поживиться, либо товаром, либо галеру заберут, а нас на рынок! - прошептал напарник, всё дальше прячась в темноте трюма, за телами других гребцов.

Наверху, продолжала бушевать рукопашная схватка, падающие тела стали закрывать остальные ячейки верхнего настила палубы. С каждым ударом, внутри становилось всё темнее и темнее. Наконец крики стихли, по палубе застучали чьи-то шаги. Теперь, крики сражающихся, сменили стоны умирающих. То там, то здесь, в ячейках, сквозь тела, начали проходить лезвия палашей и кинжалов. В трюм полилась кровь. Потом ячейки стали освобождаться, в трюме стало светлеть. Видимо, убитые тела стали оттаскивать, и перебрасывать через борта в море. Постепенно, все ячейки освободились, всё, что лежало, было выброшено за борт, в воду. Не жалели никого, ни своих, ни чужих. Всех убитых, отправили на корм акулам. Сначала всё стихло. Затем, в люке, около трапа, где обычно спускались надсмотрщики, показались чьи-то кожаные поношенные сапоги, потом, показались штаны из морской парусины с бесконечными заплатками и широкий кожаный ремень с медной солдатской пряжкой.  И наконец, показалось чьё-то окровавленное пузо.  Чужая кровь, размазанная по полосатым штанам, и по широкой волосатой груди. Наконец, сам человек, хозяин полосатых штанов, и кожаного ремня, спустился вниз. Рабам представилось широкое бородатое лицо незнакомого человека. Это был не матрос или надсмотрщик, это был морской разбойник.

-Капитан, гляди, какие несметные богатства! - рассмеялся он, оглядывая, сбившихся в кучу, измождённых плаванием, гребцов. 

Он хотел вложить свой палаш в ножны, но тут, обнаружил за одним из столбов, спрятавшегося там надсмотрщика.

Под радостные улюлюканья, и крики рабов, он поманил пальцем, спрятавшегося. Тот, выставив вперед пустые руки, начал потихоньку выходить, из-за спасительного столба.

-Я всего лишь маленький человек! - приговаривал он, подходя к незнакомцу.

Крики рабов заглушили всё вокруг

Хозяин медной пряжки улыбнулся, обнажив ряд прогнивших зубов. Палашом поманил надсмотрщика к себе.

Как только тот шагнул поближе, гость резким ударом ручки палаша, отправил надсмотрщика в забытье. Дружный рёв рабов одобрил действия, предпринятые хозяином медной пряжки. 

А в это время, на верхней палубе, шла упорная работа. Всё что сохранилось на нижних палубах, в каютах или трюмах галеры, перекочевало на верхнюю палубу, а потом на корабль пиратов.  В душе у Конрада забрезжила слабая надежда, освободиться от ненавистных галерных оков. 

После того, как весь товар, был перегружен на корабль, двое пиратов спустились вниз, и один из них, приказал грести. Вздох разочарования пронесся на нижней палубе

-Если не хотите сдохнуть, гребите! - прокричал грабитель, продолжая размахивать своим палашом.

-Иначе всех отправим на корм акулам!

Весла опустились в воду, галера тронулась, вслед, за удаляющимся кораблём пиратов. Без барабана, грести было намного труднее, но деваться было некуда. Через некоторое время, ход галеры замедлился от удара о скалистый берег, раздался треск ломающихся досок. Половина гребцов попадало со скамеек, кого-то ударило веслом по спине, на палубе раздался шум, и грохот падающих ящиков. Раздались недовольные крики.

-Вот и приплыли! - проговорил сосед.

-Сейчас, и поглядим, как будет дальше! – ответил один из рабов, выглядывая через отверстие для уключины, наружу.

Раздался грохот, и по трапу, вниз, скатился один из пиратов. Широкие парусиновые штаны, были заправлены в старые изношенные кожаные сапоги, рваная рубаха, подпоясанная кожаным ремнем, на котором, болталась кривая турецкая сабля.

-Ну что, бедолаги! Кто хочет вступить в наше славное боевое братство? - проговорил он, плюясь слюной, сквозь прогнивший зубы.

Гребцы притихли, повисла гнетущая тишина.

-Что, трусливые людишки, любите кнут? - спросил он ещё раз.

-Возьмите меня! - Конрад вскочил с деревянной скамейки. Загремела цепь. Его напарник пытался образумить юношу от необдуманного поступка.

Пират оглядел его с ног до головы.

-Молодой, самый смелый! - проговорил пират.

-А что, ты умеешь, чтобы быть достойным, нашей весёлой и доброй компании? - спросил его пират.

-Сделаю всё что нужно, даже перережу глотку врагу! - с вызовом ответил Конрад.

-Мустафа! - крикнул пират наверх.

Через несколько мгновений, вниз, по трапу, скатился ещё один пират, одетый только в парусиновые штаны. Он был босой, его мускулистый торс, был весь изрезанный как старыми, так и новыми шрамами, из которых ещё сочилась свежая кровь.

-Возьми вот этого малого! - ткнул рукой в сторону Конрада пират.

-Какой-то он, для нашего дела, молодой! -  усомнился Мустафа.

-Делай, что сказано! - прервал его пират.

Мустафа достал из кармана своих штанов клещи.

-Ты куда собрался, они же убийцы и воры! - напарник шёпотом, начал отговаривать Конрада, держа его за руку.

-Пошёл прочь! - Мустафа, пинком ноги, отбросил руки напарника Конрада, в сторону.

Сбегав наверх за небольшой кувалдой, пират начал разбивать заклёпку на цепи, которая держала кандалы Конрада.

Вместе с ним, путешествовать с пиратами, изъявили желание ещё несколько человек, из гребной команды, и один вахтенный матрос.

-Что будет с остальными? - спросил Конрад пирата, когда он подымался по трапу, наверх.

-Твоё, какое дело, сопляк, радуйся моменту. Авось вырастешь настоящим моряком, а остальные пускай за себя сами думают, когда мы их продадим в рабство, куда-нибудь по южнее! - расхохотался пират, и толкнул в спину Конрада.

-Меня, меня возьми! - раздались снизу запоздалые крики, но пират, даже не оглянулся.

Всех желающих стать пиратами, погнали по трапу, на верхнюю палубу, где им приказали сидеть на палубе, около одной, из рухнувших мачт.

Когда Конрад оказался на верхней палубе, яркое полуденное солнце ослепило, его привыкшие к сумраку глаза, и он не сразу разглядел стоявшее в просвете палубы, широкое кресло, вытащенное из каюты капитана, на котором теперь сидел один из разбойников. Вокруг него, столпились пираты.

Гвалт стоял неимоверный, все вокруг делили награбленное добро. Посреди палубы, на грязном полу, сидели связанные верёвкой, члены команды, капитан, и бывший хозяин галеры. 

Конрада подвели к разбойнику, сидящему на кресле.

-Кто таков? - спросил пират, прикладываясь к бутылке с ромом, которую он держал в левой руке.

-Хочет с нами испить по полной нашей солёной пиратской доли! - Мустафа толкнул Конрада к ногам разбойника.

Конрад упал на одно колено, но удержался на ногах.

-Хочешь к нам? - спросил его разбойник.

-Чтоб попасть к нам, надо заслужить нашу дружбу. Надо доказать свою преданность, нашему общему делу!

 -Я готов ко всему! - крикнул Конрад, потирая запястья, натёртые кандалами.

-Держи! – разбойник, немного подумав, протянул в сторону Конрада заточенный палаш.

-Ну, бери! - ткнул ещё раз, палашом, в сторону Конрада, разбойник.

Юноша осторожно взял оружие в руки.

-Покажи нам своё желание быть с нами, если сможешь, сопляк! - разбойник ткнул пальцем, в сторону связанного хозяина галеры.

Конрад повернул голову, и посмотрел на хозяина корабля. Тот сжался в комок, пытаясь спрятаться за спины своих матросов.

–Что, слабо! - проговорил Мустафа, - а то, смотри, пойдёшь обратно вниз, найдём более достойного, чем ты!

Конрад направился к бывшему хозяину корабля, тот заверещал и упал к ногам Конрада с криком: - Пощади, не убивай!

Вокруг заржали пираты.

-Ну что ждёшь? - крикнул Мустафа, поднимая с палубы трясущееся тело, и крепко держа его за плечи.

Конрад поглядел на разбойника, и с разворота, резко ударом, снес палашом, бывшему хозяину галеры, голову. С глухим стуком, голова покатилась по деревянной палубе, и замерла около борта с широко раскрытыми, ненавидящими всех глазами. Громкие, одобряющие крики пиратов, огласили палубу корабля.

–Хорош! – с удивлением в голосе, проговорил капитан.

-Мустафа, возьмёшь его к себе. Научишь пиратской жизни, всему, что сам знаешь, а теперь за дело, голодранцы! - прокричал разбойник, кинув пустую бутылку из-под рома, за борт.

-Иди на наш корабль! - Мустафа положил свою тяжёлую руку, на плечо Конрада.

Устало волоча свои ноги, новообращённый пират, побрел в сторону, пришвартованного рядом, корабля пиратов.

-А оружие мне дадут? - развернувшись, спросил Конрад у Мустафы.

-Дадут, ещё как дадут! - заржал один из пиратов, толкнув его в спину, направляя в сторону, его нового пристанища.

 

-Иди сюда, паренёк.

Сердце Гейта заколотилось, как град по крыше.

 -Выбирай: год в тюрьме или на корабль сегодня.

-О каком корабле вы говорите, мистер?

 -Большом, мой мальчик.

Вместо того чтобы жить в подземелье,

будешь служить английской короне.

Нам нужны такие, как ты, падкие на соблазны.

 (Мария Фариса)

 

Путешествие на пиратском корабле продолжалось несколько дней. Но измученному Конраду, который постоянно дрых в трюме, этот период вынужденного безделья, или путешествие из рабства на волю, показалось слишком коротким.

-Земля! - крик вперёдсмотрящего прервал его сон.

Конрад протёр глаза, поднялся с мешков, и направился к трапу, ведущую на верхнюю палубу. Наверху, его встретил крик чаек, и топот ног, бегущих по палубе пиратов.

За бортом, у кромки горизонта, показался небольшой остров. По мере приближения, стали видны пальмы и небольшая заводь, в которой стояло несколько разных по величине и оснастке парусников.

Корабль пришвартовался к деревянной пристани, на которой их встречала разношерстная толпа. Здесь были портовые шлюхи, несколько мужчин, напоминавшие своим видом бродяг, и женщины, по всему - сожительницы пиратов.

Накинув швартовый конец на деревянный кнехт, пираты начали сгружать на пирс награбленное добро.

-Пошли со мной! - крикнул Конраду Мустафа, и направился вглубь острова.

Конрад побежал за ним следом.

Миновав заросли, опутанные многочисленными лианами, Конрад очутился в прибрежной деревне, состоявшей из множества небольших хижин. Повсюду сновали дети и носились бесконечно кудахтавшие куры. По земле стелился дым от многочисленных костров, на которых, в котелках варилась разнообразная снедь. В некоторых, кипятилась вода для стирки грязного белья или одежды, в избытке висевшей на пальмах, около костров. Тут же трудились прачки. Миновав поселение, Мустафа подошёл к одной из хижин, одиноко стоявших в джунглях, и указал рукой Конраду.

-Спать будешь здесь, пока, а дальше определимся! - проговорил Мустафа, и пошёл в сторону центра поселения.

-А как с едой быть? - спросил Конрад удаляющегося пирата.

-Не переживай, с голоду не помрёшь! - крикнул Мустафа, и его фигура исчезла за одной из пальм.

Конрад заглянул внутрь хижины. Там, стоял топчан, накрытый полусгнившими листьями пальм, и ржавый тазик с заплесневелой водой. Конрад взял заржавевший топорик, который был, воткнут в одну из пальм, и направился к зарослям, нарубить свежих листьев. Поработав на окраине джунглей некоторое время, и собрав около ног срубленные топором листья, Конрад направился к хижине. Выстлав своё лежбище свежими листьями, он принялся убирать жилище. Отскоблив таз от гнилья и плесени, Конрад направился к ручью, который протекал недалеко от поселения. Там уже плескались пираты, сошедшие вместе с ним с корабля. Погрузившись вместе с тазом по пояс в прохладную воду, он начал с усердием отмывать грязь и солёный пот. Не сразу, но постепенно ему удалось оттереть многомесячный налёт солёной грязи. Никого не стесняясь, он скинул заношенные до дыр штаны, и принялся полоскать их в воде ручья. Расплывающиеся вокруг него по воде грязные пятна, стало уносить течением, вниз по руслу ручья. Напялив на себя мокрые штаны, он выбрался из воды, пригладил мокрые космы волос, и направился назад, к своей хижине. Там его уже ждал Мустафа.

-Ты где шляешься, жду тебя, уже целую вечность! - крикнул пират, приглашая его за собой.

-А куда мы идём? - спросил Конрад своего спутника.

-Покажу, а затем расскажу, что здесь и как, чтобы влился в наше пиратское сообщество малой кровью! - пояснил Мустафа, раздвигая руками и плечами ветки и листья деревьев.

-Может, тебе это покажется странным, но в основном, на нашем острове, введены строгие правила, которые ты своим поведением не должен нарушать, если конечно не хочешь, чтобы твоё тело с перерезанным горлом нашли потом, где-нибудь в кустах! – весело рассмеялся Мустафа.

-Первое правило, пират всегда должен спать в одежде. Если твой корабль около берега, и готовится к отплытию, ты должен спать на нём! Жестоко караются те, кто остаётся спать на берегу! - проговорил Мустафа, когда они уже подошли к одной из хижин.

-Остальное расскажет тебе наш старейшина! - указал рукой Мустафа на вход в хижину, закрытый рваной тряпкой.

Конрад отодвинул полог, и зашёл внутрь хижины.

-Садись! - проскрипел старческий голос из угла хижины.

Конрад вгляделся в полумрак, и увидел старого мужчину, сидевшего около очага. Всё его тело было испещрено шрамами от многочисленных ударов сабель и палашей. Всё лицо было расписано татуировками, а в ушах и носу висели кольца.

Конрад сел на предложенный колченогий стул, и приготовился слушать старейшину.

Старик пожевал беззубыми дёснами какую-то траву, и сплюнул на землю зелёной слюной.

-Слушай внимательно, рассказывать буду один раз, если не поймёшь, значит тебе не дано! - предупредил старик Конрада.

-Особые меры наказания применяются к тем, кто принуждает своих товарищей по братству пьянствовать, если они отказываются от этого! - начал своё повествование старейшина.

-Запрещены на своих кораблях азартные игры в карты и кости, не разрешается приводить на корабль женщин. За появление на борту переодетых мужчинами дам, виновному грозит виселица! Ты понял меня? - спросил старик.

-Понял! - кивнул головой Конрад.

-Драки между членами командами запрещены. Все поединки только на берегу и в присутствии секундантов! - старик прокашлялся и продолжил.

-В восемь вечера, на кораблях играют отбой и гасят все фонари. Если кто-либо, желает выпить рому после отбоя, должен выйти на палубу и напиться на глазах капитана, который всегда пьёт только чай. Если пират самовольно сойдёт на берег, то ему проткнут уши в присутствии всего личного состава его корабля. При повторении случая он будет казнён; воспрещается самовольно присваивать даже мелкие вещи, добытые кражей или грабежом. Всё подлежит учету, причем пират получает две части, а остальные восемь частей поступают на склад острова, составляющий общее достояние. Присвоение добычи общего фонда грозит смертной казнью! – старик пригладил руками свои редкие волосы на голове.

-Пираты очень дружны, и во всём помогают друг другу. Тому, у кого ничего нет, сразу же выделяется какое-либо имущество, причем с уплатой ждут до тех пор, пока у неимущего не заведутся деньги! - старейшина прополоскал горло вином, и продолжил своё повествование.

-Пираты придерживаются своих собственных законов, и сами вершат суд над теми, кто совершил вероломное убийство. Виновного в таких случаях привязывают к дереву, и он сам должен выбрать человека, который его умертвит. Если же окажется, что пират отправил на тот свет своего врага вполне заслуженно, то есть дал ему возможность выхватить палаш, зарядить ружьё, и не нападал на него сзади безоружного, тогда остальные пираты убийцу прощают! – старик опять приложился к кружке с напитком.

-Для поддержания дисциплины, капитан пиратского судна обычно имеет осведомителей, сообщающих о всём, что происходит на судне, поэтому не думай что-то скрыть или затеять, тебя сразу раскроют, и я тебе не позавидую! - усмехнулся беззубым ртом старик.

-Набирая экипаж, капитан заключает с командой договор, в котором оговаривается доля каждого пирата в добыче, и его компенсация за понесённое увечье в абордаже или непосредственно в сражении. Обычно, всё добытое в сражении делиться на четыре части. Две из них будет получать экипаж, четверть на склад острова. Последнюю четверть будет получать капитан корабля или руководитель похода. Если при абордаже или сражении, кто-то потеряет глаз, он получит компенсацию в пятьдесят золотых цехинов, дукатов или флоринов, или сто скудо или реалов, или сорок сицилийский унций. Или, если он предпочтёт, одного раба мавра. Потерявший оба глаза, получит триста цехинов или дукатов, или шестьсот скудо или реалов, или двести сорок сицилийских унций. Или, по желанию, двух рабов. Раненый в правую руку или потерявший её получит сто цехинов или дукатов, или двести скудо или реалов, или сто сицилийских унций. Или, по желанию, двух рабов. Если кто-нибудь потеряет обе руки, он получит компенсацию в триста цехинов или дукатов, или шестьсот скудо или реалов, или двести сорок сицилийских унций. Или, по желанию, шесть рабов. Парализованная рука или нога приравнивается к потерянной! - старейшина вытер рукавом слюнявый рот.

-В договоре, подписанном всеми пиратами острова, на борту кораблей запрещается играть на деньги. Если кто-нибудь обманом выманивает у другого, хотя бы шиллинг, следует неотвратимое наказание, которое назначает капитан и большинство команды. Подписывая островной договор, будешь давать клятву в верности его соблюдения, и в подчинённости капитану, на Библии!

-А что это такое? - спросил Конрад старика.

Тот от удивления выронил из рук палку, которой он мешал угли в костре.

Сухой смех спугнул ворона, сидевшего на верху хижины.

–Спроси у Мустафы, он тебе расскажет! А я, тебе лучше расскажу про наказания! - продолжил старик.

-Самоё распространенное наказание плетью или «законом Моисея» — провинившегося привязывают к деревянной скамье и секут длинной кожаной плетью. Суровость этого наказания назначается в зависимости от количества назначенных ударов: если десять-пятнадцать ударов оставляют страшные шрамы на спине, и память о твоем проступке до конца жизни, то «библейские» сорок приводят к неминуемой смерти - тело пирата буквально полосуют в клочки! – старейшина на мгновение замолчал, давая усвоить его слова новому члену пиратского сообщества.

-Одно из самых мягких наказаний за серьёзный проступок пирата – это присвоение ему почетного звания «губернатора острова». Это означает высадку человека на необитаемый остров. Это действительно необитаемые острова - скалы посреди моря, небольшие рифы, или островки песка, скрывающиеся под водой во время прилива. В полном одиночестве и тишине у провинившегося пирата есть достаточно времени, чтобы подумать о своих грехах перед своими братьями. Называется это просто - марунинг. Быть брошенным на песчаной отмели или на необитаемом острове с небольшим количеством еды, воды и заряженным пистолетом. Ты можешь сказать, что это милость пиратского сообщества, но я бы не спешил радоваться такому наказанию. Пистолет с единственным зарядом, которым можно воспользоваться, когда надежд на спасение уже не останется. А их, действительно, очень мало - если такого отшельника подбирает проходящее судно, то его наверняка ждёт повешение в порту за пиратство. Марунинг считается одним из самых мягких наказаний, применяемых к пирату за нарушение пиратского кодекса, к тем людям, которые нарушили пиратские правила, подвели команду, короче говоря, совершили недостойный проступок. По сравнению с тем, что пирата, как нарушившего правила, могут протащить под килем, повесить или забить палками, наказание в виде высаживания на необитаемом острове уже не кажется такой уж ужасной идеей!

-А что значит протащить под килем? - спросил новообращённый пират.

-Осужденного привязывают за руки и за ноги к прочной цепи, и протягивают под килем с одного борта на другой. Даже если ему удавалось не захлебнуться водой, он получает страшные раны от моллюсков, наросших на днище корабля, что влечёт за собой смерть, когда человек сначала впадает в жар, а затем гниёт и умирает! - пояснил старейшина.

Конрад представивший наказание внутренне содрогнулся.

-Кстати, вариантом тому, чтобы оставить человека на суше, можно оставить его в открытом океане или море, в маленькой лодке без весел, ну или с одним веслом. Осознавая, что жажда и голод - это все, чего им придется ждать, некоторые пираты просят немедленно застрелить их! - старик ещё раз промочил горло вином.

-Кстати, теперь несколько слов о нашем островном пиратском флаге. На своём веку, я повидал немало тряпок, висевших на мачтах кораблей, на которых мне довелось ходить в море. Они самые разнообразные: и чёрные, и с красным петухом, и со скрещенными шпагами, и даже с бараном. Всё зависело от вкуса и предпочтений капитана. Вообще-то, флаг для пирата не имеет большого значения. Чёрный флаг с черепом и скрещёнными костями, это просто символ грабежа и разбоя, и ничего более! - закончил своё повествование старейшина.

Конрад подождал ещё немного, но увидев, что голова старика клонится к костру, поднялся со стула и, отбросив полог, вышел из хижины наружу.

За рассказами старого пирата, незаметно пролетело время, и за пределами хижины давно стемнело. Конрад с трудом отыскал свою ночлежку, и даже не умывшись, он завалился на своё лежбище и тут же захрапел...

Конрад опять тянул на себя ручку огромного галерного весла, горели мозоли на руках, а спину обжигала плеть надсмотрщика.

-Ну что, помогли тебе твои пираты! - ехидно спросил его напарник, вытягивая костлявыми руками своё весло.

-Неужели, мне всё это приснилось! - испуганно подумал Конрад, и тут же получил удар веслом в спину.

-Проснись Конрад, а иначе, тебя исполосуют кнутом! - начал трясти за плечо Конрада его напарник.

И тут закричали петухи.

-Откуда на галере птицы? - подумал Конрад, и проснулся.

Потоки липкого пота заливали глаза, Конрад огляделся, и увидел нависающие над его лицом, листья пальм.

 

Сбросив кожу,

уже не влезешь в нее снова.

(Каа)

 

Первая вылазка Конрада. случилась через полгода, после того, как он очутился в компании пиратов. Корабль снаряжали целую неделю. Таскали бочки с солониной, бутыли с вином в плетёных горшках, и корзины со снедью. Готовились на совесть. Точили палаши и сабли. Единственный на острове, почти штатный кузнец пиратов, ковал новое и правил повреждённое в стычках оружие.

Наконец, после длительных сборов, корабль был оснащён всем возможным из того, что можно было найти в становище, и команда поднялась на борт.

-Руби концы! – в показушной позе, красуясь перед своими собратьями, прокричал предводитель пиратов.

Канаты никто, конечно, не рубил, худосочный разбойник перепрыгнул борт, и начал отвязывать швартовый от деревянного кнехта на берегу.

Судно начало потихонечку выходить в море.

-Поднять паруса! – крикнул капитан, и к мачтам бросились члены коамнды.

Паруса с бесконечными заплатками и зашитыми краями, стали набираться ветра, после чего, корабль ускорил ход.

-Господа пираты, наш поход за богатством, начинается!  - один из пиратов, забрался на мачту, и устроился в люльку, обозревать горизонт. Море, как и голубое небо, пока было чисто…

Одинокое плавание пиратского корабля продолжалось уже несколько дней. Корабль болтался в поисках караванов судов, или одиноких, отставших от линии кораблей, а в лучшем случае, совсем одиозных торговых кораблей.

Наконец, после долгого мучительного поиска объекта грабежа, появился одинокий парусник. В этот раз, пираты не стали маскироваться под летучий голландец, а подняли все свои паруса, и направились в сторону парусника. Когда парусник, заметил приближающийся корабль пиратов, было уже поздно. Однако, вместо предполагаемого бегства, они приготовились к нападению.  Судно пиратов, не сбавляя ход, практически протаранило объект своего нападения, причинив значительные повреждения, верхней палубе парусника. Нападающие, гурьбой посыпались на палубу. На бегу, выхватив оружие, Конрад бросился в толпе разбойников на палубу, первый раз принимая участие в морском сражении. Мустафа, выделил ему из своих старых запасов, ржавый палаш с зазубренным лезвием, который он, настойчиво точил, всю неделю до предстоящего боя.

Конрад, стоял на палубе вражеского корабля, выхватив оружие, и наблюдал, как завязалась драка на верхней палубе атакуемого корабля. А там, вовсю, шла рубка. Хотя, на стороне пиратов, было численное преимущество, команда атакованного корабля не сдавалась. Рубились не на жизнь, а на смерть. Во все стороны, летели отрубленные пальцы, сломанные клинки и окровавленные лоскуты рубах.

-Ну что, стоишь, трусишь? - окликнул Конрада сзади, рулевой пиратского корабля. Он насмешливо посмотрел на Конрада.

-Я не трус! - гордо вскричал Конрад, и побежал по дощатому настилу палубы, в самую гущу боя.

-Ну посмотрим, каков ты фрукт! - проговорил рулевой, держась за натяжной канат.

Конрад запрыгнул на залитую кровью палубу бака, и тут же, в его сторону, кинулся один из матросов, который до этого, зарубил пирата топором. Он подскочил к Конраду, и замахнулся топорищем. Вдруг, из его груди, вылезло остро заточенное лезвие палаша.

-Не спи! - прокричал Мустафа, выдернув своё оружие из спины убитого матроса, тело которого тут же грохнулось на окровавленную палубу.

-Шевелись, иначе подохнешь! – добавил он, и кинулся на другого матроса, который в свою очередь зарубил пирата, и теперь был готов отразить нападение следующего разбойника.

Сбоку, на Мустафу, накинулся какой-то здоровяк, с деревянным молотком в руках. Мустафа ловко отпрыгнул в сторону, и взмахнул палашом, отрубленная рука, вместе с деревянной киянкой, покатилась по палубе. Матрос зажал окровавленную руку, и тут же получил удар клинком, в горло. Высоко взмахнув целой рукой, он шлёпнулся на спину, и там затих. Из разорванного кармана, выпала на палубу серебряная монета.

-Удача будет на нашей стороне! - прокричал Мустафа, подхватил монету, и сунул её за пазуху.

Конрад сделал несколько шагов вперёд, не заметив в гуще боя опасного противника, который подкрался сзади. Этот кто-то, нанёс ему удар по голове. Сильный удар, сильная боль, и темнота накрыла его. Он провалился в небытие.

-Вставай, давай, недотёпа! - солёная вода привела его в чувство.

С трудом разлепив опухшие веки, он увидел склонившегося над ним Мустафу, который злорадно ухмылялся.

Вокруг стояла тишина. Часть матросов была порублена в куски, и валялась теперь на палубе, часть команды корабля, связанная, сидела, около одного из бортов. Пираты таскали бочонки, мешки и корзины, перебрасывая захваченный груз на пиратский корабль.

-Весь бой проспал! - проговорил Мустафа.

Конрад оторвал голову от палубы и привстал, облокотившись на бочку с вином. Его палаш валялся рядом, забрызганный чьей-то кровью.

-Кто это так меня? - спросил Конрад.

-По сторонам смотреть надо! - один из пиратов осклабился, и перебросил мешок с крупой через борт, на палубу своего корабля.

-С почином! - другой пират похлопал его по плечу рукой, в кожаной перчатке, и покатил бочонок с солониной в сторону борта.

Захваченные в плен матросы, понуро уставились в палубу, ожидая своей незавидной участи.

-Кто готов влиться в стройные ряды нашей пиратской семьи? - весело спросил Мустафа, приподняв концом палаша подбородок одного из Матросов. Тот презрительно скривил лицо.

-Продам тебя, по дешевле! – громко сказал Мустафа.

Матрос получил плашмя удар палашом по лицу.

-Вставай, давай, хватит разлёживаться. Помогай! – крикнул один из пиратов, увидев сидевшего на палубе Конрада.

Конрад тяжело поднялся, взял свой палаш, и засунул его в ножны. Подобрав валявшийся поблизости бочонок, другой рукой взял тюк с какой-то мануфактурой, и пошел, прихрамывая на одну ногу, в сторону борта. Палуба корабля представляла собой ужасающее зрелище. Везде валялись трупы, куски тел и окровавленное оружие. Рваные верёвки оснастки корабля, и прочий хлам. Конрад подошёл к борту, перекинул ногу и залез на ограждение. Поднял бочонок, тюк c мануфактурой, и опустил поклажу на палубу своего корабля. Стыд жёг ему глаза, так опростоволоситься в первом же бою, перед братвой. А ведь хотел быть бойцом, в первых рядах.

Добыча оказалась скудная, видимо корабль возвращался в порт после удачного рейса домой, там, где он постоянно был приписан. Бочонки вина низкого качества, пустые ящики из-под продуктов. Да с десяток тюков различный мануфактуры. Ну, ещё отобранное оружие членов команды, и всех, кто был убит при нападении, вот и всё, что выручила команда при этом налёте.

-Не густо! – разочарованно проговорил капитан пиратов, разглядывая кучу мешков и ряд бочек, которые уже были сложены на верхней палубе его корабля.

На разграбленном корабле, раздались крики, Конрад обернулся, через борт перелезали новые рабы.

-Ну, хоть что-то удалось заработать! – проговорил капитан, наблюдая за вереницей окровавленных матросов с захваченного корабля.

Меч с длинной, крестом, рукоятью,

чтобы обеими руками рубануть.

Алебарды-эти морские топоры,

при абордаже рубящие,

и канаты, и человека с головы до пояса…

Обеими руками… В свалке не до фехтования.

Только руби… А для этого мечи

и тяжелые алебарды для двух рук.

(Гиляровский В. А.)

 

Капитан пиратов собрал совет, на котором, все решили повторить налёт, но немножко по-другому маршруту, и в другом составе команды корабля.

Абордажную команду решили увеличить, практически в два раза, забрали всех, кто обычно во время вылазок, сидел и занимался хозяйственными работами, обеспечивая нехитрый быт, джентльменов удачи.

Конрад же, в это время, решил поменять своё оружие. Палаш как не нужный, он отбросил в сторону. Начинающий пират давно присмотрел себе другое оружие. Он направился в ближайшую, единственную на острове кузню, где трудился в поте лица старый кузнец. Откуда он взялся, на пиратском острове, он не знал, да ему это было и без разницы. Дорога была недолгой, вскоре, среди кустов показался сарай с дымящейся чёрным дымом, трубой. Послышался перестук молотка. Конрад заглянул в кузню, кузнец выправлял чей-то погнутый в бою палаш.

-Чего надо? - недружелюбно встретил гостя кузнец, продолжая стучать молотком по раскалённому железу.

-Где можно на острове взять молот, или хотя бы молоток? - спросил Конрад у кузнеца.

-Посмотри на улице, в ближайших кучах, всё, что найдёшь, можешь взять себе! - ответил хозяин кузни, продолжая ковать железо.

-Да, и не забудь принести мне бутылку рома!

Конрад кивнул, и начал осматривать окрестности, вокруг сарая. Небольшая кувалда нашлась недалеко в кустах. Вид она имела вполне приличный, если не считать обломанной деревянной ручки.

-Ничего страшного! - Конрад покрутил в руках инструмент, и направился в сторону своего жилища.

Вырубив, с помощью мачете, кусок ствола орешника, он начал изготавливать новую ручку.

Работа по изготовлению заняла намного дольше времени, чем он рассчитывал, ранее. Орешник плохо поддавался обработке, но терпеливый и настырный юноша, к вечеру смог смастерить сносную ручку, которую он с усилием забил в тело небольшой кувалды.

Прикинув вес в руках, он остался доволен своим изделием, и принялся шлифовать дерево.

За долгое время нахождения на галере, в шкуре гребца, он приобрёл мощные мышцы спины и рук. Молот давал приятную тяжесть, и уверенно лежал в руках.

Конрад соорудил из кожаных ремней, снятых при сражении с убитых матросов, перевязь, и забросил молот за спину. На пояс он надел широкий кожаный ремень, который достался ему от боцмана разграбленного корабля. В него, он воткнул средней длины нож, с зазубринами на лезвии.

-Для ближнего боя! - подумал Конрад.

Молот породил дополнительные шуточки, к уже существующим, со стороны других членов абордажной команды.

Но Конраду, было наплевать на мелкие поддёвки, он любым способом, хотел заработать себе репутацию настоящего, кровожадного и беспощадного к своим врагам, пирата.

Также, в бою, ему досталась кожаная жилетка, вместо пуговиц у которой были привязанные шнурками, короткие прутики, и шикарная почти целая широкополая шляпа, снятая с убитого бедолаги, тело которого, сразу после сражения, бесхозно валялось на палубе корабля.

-Ну, ты теперь, герой. Настоящий джентльмен удачи! - шутливо поговорил, проходящий мимо Мустафа, похлопав его по плечу.

Наконец, после тщательных приготовлений, команда погрузилась на корабль, чтобы выдвинуться в море.

Один из немногочисленных пиратов, старый пропойца, и завсегдатай местной харчевни, оставшийся на берегу, отвязал швартовый конец, и весёлая компания под крики и улюлюканье жителей острова, тронулась в путь.

Два дня у пиратов ушло на то, чтобы найти хоть какое-нибудь судно, которое барражировало бы в этих водах. Но пока, ничего достойного внимания пиратов, не попадалось. Мелкие джонки, с оборванными полуголодными рыбаками, и дырявыми сетями, пиратов не устраивали. Как и длинно образные сигары, загруженные вонючей рыбой, или полусгнившими гроздьями бананов.

Наконец, после долгих поисков, на горизонте замаячила какая-то баржа. Вблизи баржа оказалась гондолой, которая завидев пиратов, попыталась развернуться, и уйти в открытое море. Но, судя по осадке судна, она была сильно перегружена, поэтому, обладала недостаточной для бегства, скоростью. Корабль же пиратов, практически пустой, за исключением веса членов команды, стал быстро нагонять загруженное товаром судно. Подойдя поближе, пираты увидели длинную, заполненную бочками и разнообразным скарбом, палубу. Из-за бортов, на пиратов, выглядывали испуганные пассажиры. Только с десяток вооружённых воинов, стояло на корме, около штурвала, рядом с капитаном этого корабля.

Капитан забрался на бушприт, и угрожающим голосом, предложил команде корабля сдаться, отдать товар и следовать дальше. На судне команда начала держать совет.

Видно было, что среди спорящих, один размахивал руками, указывая в сторону пиратов, пытаясь уговорить остальных, то ли сдаться, то ли наоборот, вести оборону. Спорщики призывно замахали руками, а один снял рубаху и, привязав её к верёвке, поднял вверх.

-Они сдаются! - прокричал Мустафа, указывая рукой в сторону импровизированного флага, жёлто-белого цвета.

Капитан пиратов дал команду на сближение, и корабль, на малом ходу, практически столкнулся своим бортом с другим судном.

-Вот это правильная добыча! - обрадовался капитан, вкладывая палаш в ножны.

Вдруг, тряпки закрывающие ящики с товаром, были откинуты в стороны, и из-под них, на палубу, высыпало несколько десятков вооруженных бойцов. С другой стороны, двери капитанской надстройки распахнулись, и оттуда, высыпало на палубу, два десятка лучников, вооружённых арбалетами и луками.

-На абордаж! - испуганно заорал Мустафа, опять выхватив палаш. Он одним из первых, прыгнул на чужой борт. Лучники рассредоточились по всему кораблю, и начали беспрерывно обстреливать корабль пиратов. Часть зевак попадало на палубу, пронзённые стрелами лучников, а смотрящий, сидевший до этого наверху, свалился беззвучно из корзины вниз, гулко ударившись своей головой о палубные доски. Остальные пираты, не стали дожидаться, когда в их сторону прилетят стрелы или дротики, а кинулись на борт чужого корабля. Конрад выхватил молот, и сиганул вслед за ними. Приземлившийся кувырком через голову, он вскочил на ноги. В прыжке ему пригодилось его цирковое прошлое. Махнув молотом, он обрушил его на одного из лучников, превратив лицо своего врага в кровавое месиво. Тот упал, выбросив стрелу вверх. Сбоку, подскочил какой-то матрос, и длинной пикой, попытался проколоть Конраду грудь. Но он, в пылу атаки, не заметил другого пирата, напавшего сбоку, который срубил палашом его пику, и вогнал пикинёру лезвие своего оружия, прямо в грудь. Тот, дико заверещал, развернулся вокруг своей оси, и упал. Струя крови залила лицо Конрада. Пираты посыпались с верхней палубы своего корабля, на палубу гондолы. На Конрада и Мустафу, который оказался рядом с ним, уже бежали с десяток защитников корабля, вооруженных, кто мечом, а кто простым кинжалом или пикой.

-Да, дела у нас, невесёлые! - вскрикнул Мустафа, управляя съехавшей на бок портупеей, поудобнее перехватив, свой кривой меч в руках. Они вместе с Конрадом, заняли круговую оборону.

Дело парочки было бы совсем дрянь, если бы сбоку, на нападающих, не посыпались сверху, свежие силы пиратов. Решение командира о двойном экипаже, оказалось верным. На головы нападающих кинулся матёрый пират, Юсуф. Кистень, сделанный из верёвки и тяжёлого круглого камня, замотанного в кожаную тряпицу, он вращал над собой, не давая подойти ближе нескольким нападающим. Не дожидаясь, когда они кинуться первыми, он, не задумываясь, решил опередить всех, и кинулся сам. Конрад, подскочил к одному из матросов и, откинув его пику в сторону ногой, припечатал нападающего, прямо в грудь, молотом. Затрещали сломанные рёбра. Матрос, хватая ртом воздух, плюнул в сторону Конрада кровью, и упал на палубу. То слева, то справа, падали убитые пираты, сраженные лучниками.

Мустафа схватил пустой ящик, и действуем им как щитом, в который сразу воткнулось несколько стрел, начал продвигаться вперёд. Конрад не стал дожидаться, когда прилетит и в его сторону, побежал за Мустафой, прячась за его широкой спиной.

Юсуф спрятался за кучу ящиков, бросив кистень на палубу. К нему запрыгнул ещё один матрос с палашом, в надежде зарезать Юсуфа, но сам напоролся на длинное зазубренное лезвие, которое, так вовремя, достал Юсуф из боковых ножен, висевших на парусиновых брюках.

-Становится безумно интересно! – радостно изрёк Мустафа.

Ему уже не нужен был ящик с кучей стрел, торчащих из него, и он бросил его, в одного из нападающих.

Поняв, что кистень, не подходит для ближнего боя, Юсуф, выхватил свой зазубренный кинжал, и попытался отогнать нападающего матроса, который тыкал в него заострённый пикой. Впрочем, пика слабо помогала матросу. Он попытался ближе подобраться к пирату, остриём оцарапал два раза лицо Юсуфа. Лучники продолжали обстреливать нападающих, под прикрытием корабельной надстройки. Видя, что атака пиратов захлебнулась, и всё больше бойцов падает на палубу, с торчащими из тел стрелами, Капитан приказал выкатить единственную на корабле пушку.

–Ядро! - прокричал он, направив орудие стволом, в сторону надстройки.

Кто-то из пиратов, подтащил небольшой мешок с порохом, и засунул его в жерло пушки, за ним последовал небольшой пыж и ядро, размером со средний арбуз. Орудие развернули, и опустили в сторону надстройки.

Огня! Бездельники! - воскликнул капитан.

В сторону пушки побежал один из пиратов с горящим огнём, но прилетевшая стрела проткнула ему лицо в районе глаза, он споткнулся, и упал на палубу.

Пока ещё дымящийся фитиль, покатился по палубе в другую сторону. Под прикрытием борта, к фитилю стал подбираться другой пират, схватил его и пополз обратно. С десяток стрел воткнулось рядом с ним.  Но пирата спасало, что пиратский корабль стоял выше, чем гондола, и даже с учетом высоты надстройки, лучники не могли надлежащим образом, прицелиться, в лежащего пирата.  А тот, пользуюсь такой ситуацией, схватил горящий факел, и подлез к пушке. Там, он засунул его в место запала. Фитиль немного подымил, и пушка грохнула выстрелом, подпрыгнув, и откатившись до своего изначального местоположения. Лучники посыпались на палубу, ядро врезалось в надстройку, и разнесло в щепы одну из стен.  Видя такое положение, Капитан пиратов дал команду, и ещё с десяток боевиков ринулись вниз, на палубу корабля. Лучники побросали свои луки, и выхватили кинжалы и палаши. Завязалась ещё одна рукопашная схватка. Юсуф, размахивая лезвием своего кинжала, и видя низкую эффективность своих действий, засунул кинжал обратно в ножны, и выхватил из рук одного из убитых, кривой турецкий ятаган. И вовремя. Два лучника, подбежав со стороны разнесенной взрывом настройки, пытались изрубить его в куски.

Конрад, размахивая молотом, чувствовал, что дело было худо. Лучники наседали и, не имея достаточного боевого опыта схваток, было тяжело сдерживать не то, что бы двоих, даже одного более опытного, чем Конрад, солдата. И тут, ему на помощь подоспел Юсуф. Боковым колющим ударом, он убил наповал одного из лучников, не ожидавшего нападения со стороны. Второй, видя такое дело, и двоих атакующих его пиратов, принял решение отступить. Он быстро развернулся, и побежал к месту, где бились его соратники.

-Где ты так научился владеть мечом! - спросил Конрад Юсуфа.

-Я тебе разве не говорил, что раньше служил солдатом, правда, на суше! Потом как-нибудь расскажу! - прокричал Юсуф, протыкая ещё одного бывшего лучника, а теперь мечника, решившего проверить крепость пиратских палашей.

В это время, команда пиратов уже заканчивала расправу над лучниками надстройки корабля. Перевес сил, оказался решающим.

Юсуф заколол ещё одного бежавшего к нему солдата. Конрад, опять достал молот из-за спины, и направился вместе с Юсуфом, к груде ящиков, накрытых холстом.

-Ну-ка посмотрим, что там? - ткнул он мечом, в ближайший ящик.

Конрад размахнулся, и молот проломил стенку одного из ящиков. Оттуда посыпался песок.

-Твари, ловушку устроили! - Юсуф ударил груду поддельного товара.

-Заберём корабль, а всех, кто живой останется, продадим! - проговорил Капитан, подошедший сзади.

-Годится, всё правильно капитан! - ответил Юсуф, подошедшему пирату.

-Посмотреть надо, что в трюмах. Джон ну-ка возьми пяток своих братьев, кто покрепче, и спуститесь на нижнюю палубу. Проверь, что там! - скомандовал капитан пиратов.

Джон махнул рукой, и с верхней палубы спрыгнули шесть пиратов, находящихся в запасе, во время боя. Группа проследовала к трапу. Откинув решётчатый люк, гремя саблями, они начали спускаться вниз. Оттуда раздались резкие крики, и звон металла.

-Юсуф, возьми ещё пяток братьев, помоги Джону!

Юсуф кинулся к трапу с несколькими пиратами.

-Бальтазар! - Командир ткнул рукой в пирата, следовавшего за ним по пятам.

-Проверь все остальные ящики. Посмотри, если там тоже песок, скажешь мне!

Пираты начали крушить остальные ящики.

Схватка, не успев разгореться, тут же погасла. Вовремя подоспело подкрепление, в лице Юсуфа с товарищами. Над палубой, из трюма, показалась голова Юсуфа. Вслед за ним, наверх поднялись все остальные пираты.

-Капитан, там, в трюме сидели лазутчики, и им всем дано было задание подорвать всех, в случае неблагоприятного для корабля исхода, но они явно струсили! - доложил Юсуф.

-Можно сказать, что трусы нам сегодня помогли! Короче, заканчивайте со всеми, пока никто не появился на горизонте! Всех за борт! Никого не будем забирать с этого корабля, всех на корм акулам. Перегружаем порох, оружие соберите. Всё, отчаливаем! - скомандовал Капитан и, гремя сапогами, поднялся на свой корабль.

Вокруг закипела работа, пираты начали вытаскивать ящики, мешки и бочки с ромом. Собрав всё, что уцелело из оружия и, перебросив через борт немногочисленную добычу, пираты покинули чужой корабль.

-Корабль поджечь! - проговорил капитан.

Юсуф подозвал одного из пиратов, и передал указания командира. Через час пиратский корабль отшвартовался и пошёл в сторону. Палуба разграбленного корабля сначала задымилась, а потом загорелась. В завершение всего, раздался огромный взрыв, разбросавший остатки корабля на многие десятки метров, в стороны. Не прошло и десяти минут, как разрушенный корабль перевернулся кверху килем, и, выпуская дым, со всех щелей, погрузился в морскую пучину.

 

Ты, наверное, хороший убийца. Совсем не злой.

Злые убивать толком не умеют,

все у них через пень-колоду, а ты веселый.

Это и страшно.

(Макс Фрай)

 

Грабежи сменялись кутежом, и наоборот. Награбленное добро, капитан пиратов делил среди своей команды. Половина, которого, тут же пропивалось, или прогуливалось в кабаках, и публичных домах пиратского острова. Конрад, был ещё молод, поэтому, попробовав один раз прокисший ром, и хорошенько проблевавшись, он не стал продолжать это занятие дальше, и посвящал всё своё свободное время, тренировкам. Он рубил палашом, вкопанный в землю столб, и под конец, изрубил его весь в щепу, ходил в джунгли, вырубая целую просеку, постепенно, увеличивая силу и мощность удара. Поначалу, ветки хлестали его по лицу, он падал лицом в грязь, но поднимаясь, продолжал сражаться, с мнимыми врагами, и вырубил целую опушку посреди джунглей.

Пока, на стойбище, пираты пили и гуляли, в обществе шлюх, и таких же, как они сами, конченых алкоголиков, Конрад повышал своё боевое мастерство.

Но одно дело рубить лианы, а другое реальный бой в рукопашную. Поэтому, Конрад не остановился на достигнутом, а стал наведываться в местные кабачки. Не затем, чтобы промочить горло, или повалявшись на грязных рваных простынях, потешить своё юношеское самолюбие. Он намерено ввязывался во все драки, которые происходили в тавернах, независимо от того, кто был зачинщиком, и сражался то за одну сторону, то за другую. Иногда, был нещадно бит, более сильными и опытными в этом деле, противниками. Неделями прятался от людских глаз в джунглях, или валялся на топчане, с синим лицом, затем синяки сходили, шишки и шрамы заживали, и он шёл опять в таверну, поучаствовать ещё в одной потасовке. Надо сказать, что на соседнем острове, назначенный пиратами губернатор, бывший чиновник транспортной компании, когда-то захваченный при очередном грабеже в плен, устраивал бойцовские поединки за деньги. Участвовать мог любой желающий, независимо от возраста пола, или вероисповедания.

Как только, вся поляна была изрублена в щепки, а мышцы Конрада окрепли, он решил для поднятия своего боевого духа, поучаствовать в одном из таких поединков. Кроме желания подраться за деньги, надо было ещё отстоять в большой очереди, претендентов на звание лучшего бойца острова. В случае победы, полагался немалый денежный приз в целых сто дукатов - это только, в случае, если ты станешь чемпионом, и победишь всех остальных. А в случае проигрыша, получи свои десять дукатов, и можешь быть свободен. Дождавшись с третьего раза, своей очереди, он поднялся на залитый кровью и чужими соплями, деревянный помост, огороженный толстым корабельным канатом. Он стал в углу, напротив него полулежал на пеньковых канатах, парень невысокого роста, с безобразным шрамом через всё лицо, достаточно крепкого телосложения, одетый в грязные оборванные штаны. Когда Конраду намотали на кулаки полосы грязных мокрых тряпок, толстый маленький пират с серебряным кольцом в ухе, объяснил короткие несложные правила поединка.

-Лежачих не бить, если побежал за канат, свободен. Поединок прекращается, как только скажу я! За участие в поединке десять дукатов, по результатам боя сто дукатов, но только победителю всех! Ты всё понял? - спросил его пират.

Конрад утвердительно кивнул головой. Толстяк отошёл в угол помоста. Конрад услышал удар корабельной рынды. Малый, висевший на канатах, вскочил на ноги, и пошёл в сторону соперника.

-Подходи! - проговорил он, по очереди опуская руки вниз, и растягивая мышцы.

Конрад согнулся, и пошёл на середину помоста.

Малый походил влево-вправо, вокруг него, что-то там себе прошептал. Толи молился, то ли ругался, было не совсем ясно. Когда Малый вплотную подошёл к Конраду, тот размахнулся для удара, но короткий, без замаха, удар под дых, согнул его пополам. Второй удар по шее, заставил Конрада свалиться на окровавленные доски помоста. Пираты, окружавшие помост, завизжали. Кто-то, выиграл несколько дукатов, а кто-то проиграл. С одной стороны, в него плевали, а с другой стороны приветственно, и с одобрением, махали руками.

Конрад приподнялся, и сплюнул тягучей кровавой слюной вниз, добавляя жидкой грязи, себе под ноги. Малый попрыгал вокруг него, немного покривлялся, и пошёл в наступление. Конрад дал себя ударить, а затем кинулся к нему, обнял его руками за шею, и начал давить яростно и настойчиво. Малый нанес несколько ударов ему живот, откинув Конрада в сторону, и ногой пробил ему между грудей, прямо в железный медальон, висевший на тонком шнурке. Конрад задохнулся, споткнулся, и отлетел в угол ринга, повиснув на канате. Малый подскочил, и ударом в челюсть, погасил свет, и улюлюканье зрителей…

Конрад очнулся, лёжа на деревянной скамейке, которая стояла снизу, у основания помоста. Нащупав рукой в кармане десять дукатов, за участие в поединке, он приподнялся. Жутко болело лицо. Потрогав языком зубы, он удостоверился в их целостности, затем начал ощупывать себя руками. Кости были целые, и это главное, а синяки и шишки, заживут! Конрад повернулся и, ощутив резкую боль под рёбрами, встал. Взяв со скамейки окровавленную куртку, и набросив её на плечи, он двинулся прочь, в сторону от помоста.

Прошло не менее трёх дней, пока ссадины зажили, и он взял зазубренный палаш, направился в лес, и там, в одиночку, продолжил свои занятия. Долго тренироваться на этот раз, не пришлось. Капитан, объявил очередной выход в море, поскольку припасы и конфискованные ценности, были давно разбойниками пропиты и прогуляны. Пираты решили ещё немного подзаработать. Лишнего времени на сборы не было, и через сутки, корабль уже под всеми парусами, шёл в сторону караванных путей. На этот раз, торговый корабль попался, практически сразу. Корабль пиратов, на полном ходу, врезался в бок парусника. Пираты посыпались на палубу корабля. Экипаж, видя значительное численное преимущество пиратов, не стал оказывать сколько-нибудь ожесточённого сопротивления, товары без боя были загружены на корабль разбойников. Предводитель, на радостях, милостиво отпустил купца с опустошенным трюмами, на все четыре стороны, никого, в этот раз, даже не отправив на корм акулам. Добыча была средняя. Тюки с шёлком, несколько мешков с пряностями. Ну, ещё несколько рабов, которых везли на продажу, заявили желание сменить кандалы, на вольные хлеба, джентльменов удачи. В основном, рабы были неказистого и зачуханного вида, если не считать высокого мускулистого мавра, тело которого было исполосовано старыми шрамами, а на руках были следы от многолетнего ношения кандалов. Как только с него сбили кандалы, он схватил кривой меч, валявшийся на палубе, подскочил к помощнику капитана, который заверещал как поросёнок, и начал рубить его слева направо и наоборот, превращая его тело в фарш. Пираты не вмешивались и наблюдали процесс расправы, шуточками подбадривая бывшего раба. Когда с помощником капитана было покончено, он вытер меч об одежду убитого, и засунул себе за пояс. С довольным видом мавр пошёл в сторону пиратов. Мавр был настолько мощный, что даже среди живших грабежами и убийствами, членов воровской шайки, не было равных ему в силе и ловкости.

-Юзеф! - назвал бывший раб своё имя, протянув руку, по очереди, каждому из пиратской шайки.

-Для меня, вы теперь лучшие друзья, освободили меня, и подарили мне свободу! - проговорил он, закрепляя слова крепким рукопожатием.

Когда корабль отчалил, мавр сел посреди палубы на корточки, и начал что-то там бормотать. Ему никто не мешал. Чем славилась пиратская шайка, так это тем, что каждый делал то, что ему хотелось, и никто его за это, не осуждал. Хочешь молись, хочешь убивай. Можешь делать это всё, одновременно! Никому до этого, не было, абсолютно никакого дела.

В последствии, по приходу корабля в родную гавань, издалека наблюдая, как Конрад рубится на опушке джунглей, Юзеф подошёл поближе, сел и стал наблюдать за его тренировками, вблизи.

-Ты неправильно держишь оружие! - проговорил он, спустя час безмолвных наблюдений.

Конрад подошёл к мавру.

-Поскольку, основная задача палаша или меча - нанесение рубящих ударов, именно этому моменту необходимо уделять особое внимание. Например, наносить удар необходимо под определенным углом, следя за тем, чтобы плоскость клинка совпадала с плоскостью удара! - начал поучать мавр Конрада.

-В ней, в свою очередь, должны находиться и сама цель, которую необходимо поразить клинком, а также кисть и локоть той руки, которая держит меч, или палаш. Разницы никакой нет. Если не соблюсти это условие, большого вреда ты сопернику нанести не сможешь - клинок попросту соскользнет и повернется набок! - проговорил Юзеф.

Конрад повернул палаш, и попытался ударить им ствол дерева, следуя всем советам Юзефа. От ствола отскочила полоса коры.

-Например, для того чтобы нанести мечом действительно сильный удар, способный значительно покалечить соперника, отсечь какую-либо часть тела, нужно занять исходное положение с упором на одну ногу - тогда вес тела и перемещение всего корпуса, помогут тебе, совершить более сильный замах. При этом, ступни от земли старайся не отрывать, иначе легко потеряешь равновесие, а значит, тебя самого лишат собственной жизни, ну, или части твоего драгоценного здоровья! - продолжал поучать Конрада, Юзеф.

Конрад встал в стойку, и попытался рубить дерево, с учётом полученных рекомендаций.

Получалось слабо. Пятки норовили оторваться от земли. Удары палашом, скользили вдоль ствола дерева. Равновесие Конрад смог удержать только до того момента, как Юзеф слегка подтолкнул его. После чего, Конрад завалился на бок, в мокрую траву.

-Молниеносно отвечать на выпады соперника, приседать, кружиться, поворачиваться, чтобы сбить с толку соперника! Вот что нужно делать! - поучал его Юзеф.

-Не смотри в глаза своему врагу, они, как правило, выдают твои истинные намерения. Впрочем, за самим оружием следить тоже все-таки стоит! - учил он юношу.

-Дайка сюда, свой меч! Протянул руку Юзеф.

-Перед занятием с мечом, необходимо оценить его вес.

Он поднял оружие вверх, на вытянутой руке.

-Если меч не заваливается набок, ощущается достаточно тяжёлым, но при этом не неподъемным - все хорошо. Если в процессе тренировок, возникло ощущение, что меч стал легче, необходимо сразу заменить его, на более тяжелый. Чтобы привыкнуть к любому оружию, и суметь удержать его в руке, следует, тренируясь с мечом, выбирать наиболее тяжелые клинки. Очень полезными окажутся упражнения для рук – например, ножницы. В каждую руку возьми по мечу, а затем просто помахай ими.

Конрад не брезговал его советами, и через какое-то время, Юзеф стал его наставником, не только по технике владения холодным оружием, но и навыкам ведения кулачного боя.

-Перед поединком, если это конечно возможно, оцени своего противника! - поучал Юзеф молодого ученика, позже, когда они после тренировки, уже сидели на стволе поваленного дерева.

-Не стоит преувеличивать его превосходство, нужно выявить его слабые стороны, и быть готовым к неожиданным сюрпризам. В условиях боя, могут сложиться самые неожиданные ситуации, поэтому необходимо сохранять готовность перестраиваться, и принимать решения прямо, по ходу поединка. Ну и настроится на сам бой, тебе поможет поза.

-В каком это смысле? - спросил Конрад своего нового учителя.

-Определённое расположение твоего тела помогает настроиться, подготовиться к движению и атаке, приводит в готовность необходимые мышцы. Для боя на мечах, это одна поза, для кулачного, другая. Но все они, должны обеспечивать равновесие. Тем более, на палубе корабля, когда всё качается! - объяснил Конраду Юзеф.

-Приняв боевую позу, можно на короткое время замереть, чтобы собраться с силами, и отдышаться.

Конрад вскочил с дерева и встал на пожухлой траве.

-Ноги расставь в стороны, ступни под углом друг к другу! - скомандовал Юсуф, толкая своей ногой, ступни ученика, в разные направления.

Затем толкнул Конрада плечом, тот не ожидавший нападения, свалился на одно колено.

-Ты стоять не можешь на ногах, а ещё врага хочешь одолеть! - рассмеялся учитель, присаживаясь назад, на ствол дерева.

Конрад поднялся и, поморщившись, потёр колено.

-В любом бою, в том числе кулачном, бойца преследует боль. Это физическое страдание выводит тебя из состояния боя, делает из тебя размазню, и нужно уметь её преодолевать для того, чтобы одержать победу! - проговорил Юзеф.

-Кроме того, твоя боль усиливается, под воздействием страха. В ходе боя, часто бойцы не замечают незначительных травм. Когда первоочередной задачей является выживание, то даже тяжелые ранения могут остаться незамеченными. Боль в меньшей степени ощущается, если боец находится в состоянии злости или даже ярости. Если он позволяет себе почувствовать боль, то это не остается незамеченным твоим противником, который тут же начинает чувствовать свое преимущество, и усиливает свою агрессию против тебя. Если боец, изначально не боится боли, просто о ней не думает, он преодолевает ее, и не выдает своих страданий противнику, ни мимикой, ни стонами, ни положением тела.

Когда стемнело, учитель со своим учеником, направились в ближайшую таверну…

Не успело солнце следующим утром, осветить листву верхушек деревьев, а Конрад уже стоял около хижины, куда определили Юзефа на постой.

Стараясь не шуметь, Конрад отодвинул полог из ткани, и заглянул внутрь. Лежбище Юзефа было пусто. Оглядевшись по сторонам, и не найдя своего нового учителя, он направился к ручью.

Там, среди многих пиратов, был и Юзеф, который плескался в ручье, и фыркал, как заправская кобыла.

-А, Конрад! - поприветствовал он юношу, закидывая мокрую тряпку на плечо, и направляясь в сторону хижины.

-Я готов! - прокричал Конрад.

-Готов, к чему? - улыбнувшись, спросил его Юзеф.

-Тренироваться! - ответил Конрад, поправив палаш, висевший в ножнах, на поясе.

-С начала надо утолить жажду и чувство голода, ну, а затем уже, тренировать тело! - изрёк учитель, заходя в хижину, и бросая на лежак, тряпку.

-После перекуса, встречаемся на том же месте, поэтому, много не ешь! - сказал учитель, и направился к таверне.

Конрад решил не отставать, и направился, вслед за ним.

Таверна была похоже больше на заброшенный сарай, чем на место принятия пищи. Все столы были заняты посетителями. Несмотря на утро, добрая половина завсегдатаев, была уже сильно пьяна.

Воняло горелым луком и пережаренным мясом. С трудом отыскав свободный стол, Юсуф отодвинул спящего, в луже разлитого вина, пирата, и уселся за стол. Рядом расположился Конрад. Тут же, к ним подсели, две, ярко размалёванные, девицы.

-Не желаешь, хорошо провести время, касатик? - спросила одна из них, Юзефа.

-Нет, на вас у меня грошей! - ответил тот, убирая руку девицы со своего колена.

-Такому красавчику будет скидка! - ответила шлюха, подзывая полового.

-Гуляй красавица! - проговорил Юзеф, отодвигая руки настойчивой девицы.

-А что скажет, твой молодой спутник! - вторая шлюха приобняла за плечи Конрада.

Тот, с испуганным взглядом, в спешке отстранился от назойливой девки.

-Всё с вами ясно, мальчики! - шлюха многозначительно рассмеялась, и девицы направились к соседнему столу.

 

Мы навсегда останемся самими собой,

как бы ни складывались жизненные обстоятельства.

Ты, например, останешься аристократкой,

даже если потеряешь все.

А я, даже если стану папой римским,

все равно останусь убийцей.

(Айрис Джоансен)

 

-Поедешь в центральную ратушу! - проговорил архивариус Филиппу.

-Будешь там, помогать господину Инквизитору. Ты у нас лучший писарь, что были за последнее время. Будешь теперь служить там.

-Когда надо ехать? - спросил писарь.

-Время тебе на сборы, до обедни! - ответил монах.

Филипп собрал все свои нехитрые пожитки, включающие несколько шерстяных платков, да деревянные чётки. Дождавшись, когда архивариус уйдёт, он засунул руку под одну из лавок, и достал оттуда, завёрнутый в тряпицу, тот самый кинжал с зазубренным лезвием. Единственная вещь, которая осталась от его детства. Больше у него не было никакого имущества. Всё либо было потеряно, либо отобрано, на пути в эту обитель.

Вечером, Филипп залез на одну из трёх подвод, на которую монахи сгружали ежемесячный налог для центральной епархии.

Пристроив рядом торбу со своим нехитрым скарбом, он привалился спиной к борту повозки, и стал ждать отправления. Кинжал он запрятал внутри своей рясы.

Один из монахов хлестнул лошадь кнутом, и вся процессия тронулась в путь. Ехали несколько дней. Филипп дремал на подводе, качаясь из стороны в сторону, в такт покачиванию повозки на ухабах и дорожных ямах. Само путешествие прошло без приключений, вскоре, невдалеке, показались крепостные стены города, за которыми возвышалась башня, увенчанная крестом. Пройдя нехитрый досмотр на въезде в город, подводы въехали внутрь, и направились по булыжной мостовой. Кучер стал править лошадей в сторону монастыря. Подъехав к двойным воротам, кучер слёз с подводы, и постучал ручкой кнута в окованные металлом ворота, которые тут же отворились. Подводы, скрипя не смазанными осями, проехали внутрь монастырского двора. Там, со всех сторон, к телегам подбежали монахи, и начали выгружать привезённое добро на землю, затем мешки и бутыли растворились внутри амбара, стоявшего сбоку, около монастырской стены. Филипп спрыгнул на землю.

-Ты кто таков, будешь? – обратился к нему, один из монахов, с пером и глиняной табличкой в руках.

-Я Филипп, меня прислали в помощь к писарю! - ответил юноша.

-Иди за мной! - проговорил монах, и они пошли в направлении монастырской башни.

Поднявшись по винтовой лестнице наверх, монах оставил Филиппа на одной из скамеек, стоявших около стены, а сам прошел дальше. Через некоторое время, двери распахнулись, и на пороге, возник сам святой отец.

-Говорят ты хороший писарь, тебя хвалил твой настоятель! - проговорил он с холодной надменностью.

-Что мне надо будет делать? - спросил его Филипп.

-Слушать старших, и выполнять их наставления, а не болтать в пустую, и тогда всё у тебя будет, как надо! - грубо прервал его святой отец.

-Помойте его, и накормите! Переоденься в чистое, нам ещё вшей не хватало! - проговорил святой отец, и захлопнул дверь. Монах, который привел Филиппа, сопроводил его вниз, где показал место, где он будет спать. Затем проводил его в трапезную.

-Перед тем, как есть и спать, тебе надо помыться! - наставительно, повторил слова святого отца, монах.

Он проводил Филиппа в здание, внутри которого, стояла купель с тёплой водой.

-Скидывай своё тряпьё, и лезь в купель! - проговорил монах. Филипп послушно скинул рубище, и полез в воду. Вода была ещё тёплая, на поверхности плавали куски жёлтой пены.

-До тебя тут уже мылись, твои новые братья, так что, не переживай, и начинай мыться. Одеяние твоё, вот здесь! - ткнул пальцем в сторону лавки монах.

Филипп с остервенением начал тереть тело мочалом, которое кинул ему монах.

-Закончишь, приходи в трапезную, напротив! - проговорил он, и вышел наружу.

Филипп продолжил оттирать с тела, мочалкой, дорожную грязь, вместе с накопившимися грехами. Вода была тёплая, поэтому намылившись, он окунулся воду, после чего вылез из купели, и пошёл к лавке, оставляя на полу мокрые следы босых ног.  Он взял старое полотенце, которое монах положил для него на лавку, и начал натирать им тело, пытаясь вытереть его досуха. Рясу он подпоясал кушаком. Свои вещи он бросил сразу в очаг, в котором трещали сухие поленья. Старое тряпьё занялось пламенем, и начало чадить чёрным дымом.

-Во избежание насекомых! Надо же такое придумать! - подумал Филипп.

Заранее, перед тем как раздеться, он спрятал свой кинжал, завёрнутый в тряпицу, под одну из лавок.

-А то бы, лишился своего старого доброго друга, кинжала! - похвалил он свою предусмотрительность, пошарив рукой под лавкой, достал тряпицу, и быстро засунул её за пазуху.

Закончив одевание, он раскрыл дверь, и вышел на монастырский двор.

Трапезная была расположена, как раз напротив двери, где мылся Филипп. Он открыл её, и в нос, сразу ударил тяжёлый запах вина, и жареных блюд. За длинными деревянными столами, сидели монахи, и трапезничали. Вошедший Филипп подошёл к одному из столов, и сел у самого края. Напротив, в горшке, стояла горка дымящихся картофелин, рядом лежали яйца и зелень, которые монахи видимо, выращивали на территории монастыря.

Между тарелками, стояли кувшины с вином. Надо сказать, что монахи здесь воду не пили совсем.

Поэтому, Филипп взял кувшин, налил себе кружку вина, взял дымящуюся картофелину, и начал есть.

Внимания на него никто не обращал, все были заняты, либо едой, либо разговорами. Гул стоял беспрерывный. Кормёжка была получше, чем в монастыре, в котором Филипп служил до этого. Сказывалась, наверное, близость к власти. Поэтому проглотив картошку, пару яиц и пучок лука, он с удовольствием запил всё это красным вином.

Вдалеке, где-то во дворе монастыря, загремел колокол. Монахов призывали к молитве, все поднялись и парами, начали покидать трапезную. Филипп не стал сидеть за столом, и бросился вслед, за монахами в молельную.

 

Никогда не дерись с тем,

кому нечего терять:

это неравный поединок.

(Бальтасар Грасиан)

 

-Кулачные бойцы менее зависимы от условий, в которых проходит бой, и всегда «при оружии»! - наставлял Юзеф Конрада.

-Все люди делятся на правшей, и левшей. Поэтому, у большинства людей, одна рука является ведущей, а вторая меньше участвует в активных действиях!

-А если встретятся двое левшей, или наоборот, правшей? Спросил наставника Конрад.

-Если в бою, встречаются два праворуких или леворуких человека, то им проще сражаться. Они хорошо будут понимать намерения, и действия своего противника, и могут использовать известные им приемы и тактику!  - пояснил Юзеф.

-Значительно труднее, вести бой с противником, у которого ведущая рука отличается от твоей. В этом случае, меняются все отправные точки, и тебе трудно перестроится, сконцентрироваться, и противостоять сильному и необычному сопернику. Поэтому, все техники и приемы, можно и нужно осваивать, сначала, ведущей, а затем другой рукой! - наставлял своего ученика, Юзеф.

-Хотя, в критической ситуации, чаще всего, человек начинает действовать привычным образом! - добавил он.

-Например, при травме ведущей руки, можно продолжить бой другой. Выполнение боевых приемов обеими руками может пригодиться в жизни, в разных ситуациях! - Юзеф выхватил палаш из-за пояса, и начал крутить им восьмёрки перед глазами Конрада. Затем перекинул оружие в другую руку, и повторил всё движения левой.

-Все боевые приемы подразделяются на три вида. Они включают засечные удары, выполняемые по круговым траекториям движения, удары, наносимые локтями и предплечьями, и прямые удары, используемые в боевом порядке, при бое, в строю, таких же, как ты, бойцов! Также, в кулачном бою, можно бить головой или плечом. В кулачном бое можно наносить удар кулаком, а также ладонью! - Юзеф легко ударил по стволу дерева.

-В некоторых случаях, удар совершается ладонью с отведенным в сторону большим пальцем, или сложенной в виде лодочки. Ими можно хорошо дезориентировать врага, оглушив его, и заставив потерять на время, ориентацию! - продолжил наставник, слегка шлёпнув Конрада ладонью по уху.

-Чуешь, а если бы со всей силы бы я тебе врезал, забыл бы, где твой меч висит! - рассмеялся Юзеф.

-В бою важна постановка удара. Для этого, нужно владеть кистью, и уметь быстро сжимать и расслаблять кулаки. В момент выдвижения руки для удара по сопернику, кисть должна быть расслаблена. Направляя руку к цели, ты начинаешь сжимать кисть и, достигнув противника, наносишь удар кулаком. Вот так! - наставник показал траекторию удара.

-Именно при ударе, кулак должен быть напряжен, тогда твои усилия, достигнут цели, и удар получится сильным. После этого, руку расслабляешь, но не разжимай кисть полностью!

Конрад попытался повторить удар по стволу дерева, ободрав кожу на костяшках пальцев.

-Однако, этого еще недостаточно для того, чтобы удар был сильным и точным. Важно совместить момент удара со своим дыханием, вдох – выдох. При соблюдении техники удара, кулак сжимается и максимально напрягается при выдохе, и расслабляется, во время дыхательной паузы. В момент контакта с телом твоего врага, кулак сжимается плотно, и через долю времени – максимально! - Юзеф вскочил с дерева, и стал наносить удары по стволу дерева.

-Далее, кулак отводи, и при этом расслабляй. После максимального сжатия кисти, сразу сложно расслабить и разжать ее, но этого и не надо. Достаточно немного ослабить кулак, чтобы мышцы руки уменьшили напряжение, но при этом сохранилась готовность, быстро повторить удар, - закончил наставник свои пояснения.

-А теперь, попробуй ударить ладонью, и помни, пощечина выполняется ладонью с плотно сжатыми пальцами. Удар по лицу своего врага наноси в направлении снизу-вверх, через локтевую петлю, под углом! - дополнил Юзеф.

Конрад начал избивать ствол дерева, нанося по нему беспорядочные удары раскрытой ладонью.

Сверху на голову обидчика, посыпалась листва, и трухлявые ветки.

-Затрещина выполняется кулаком или, как и в предыдущем случае, ладонью с плотно сжатыми пальцами. Сначала, отводи правый локоть и немного поворачивай кулак, при этом ощущается подкрут в мышцах предплечья. Далее, рука выдвигается к лицу врага, и наносится удар. Сразу после удара рука ослабляется, и двигается немного назад! - продолжил обучение наставник.

-Однако, готовность к нанесению следующего удара, сохраняется. При этом, повторный удар, может быть тем же самым, или другим. Следующий удар, имеет иное направление. Рука движется снизу и вверх. Сначала, отводится назад рука, затем направляется вперед и вверх! - Юзеф схватил руку Конрада, и вывернул в другую сторону.

-При размашистом подъеме руки, предплечье поворачивай в локтевом суставе вместе с кистью и, быстро сжав кулак, наноси удар противнику в лоб, или переносицу. Но всегда при этом, помни принцип одного из восточных учений. Бей мягким по твёрдому, и твёрдым по мягкому!

В промежутках, между тренировками, во время посиделок на поляне, Конрад расспрашивал своего учителя о его прошлой жизни. Так, на его вопрос, о том, как его пленили в рабство, Юзеф ответил, что успел убить семерых врагов, пока его обессиленного и окровавленного, не завалили на землю. 

-Они связали меня, а убивать не стали! Такого бойца можно было хорошенько продать на рынке, либо обменять на несколько лошадей, или даже пару верблюдов! – гордо ответил Юзеф, вспоминая свой последний бой на свободе.

-В результате, меня продавали и покупали несколько раз, пока корабль, хозяин которого, последним купил меня за несколько мешков пряностей, не атаковали пираты. А так, есть, несколько кровных врагов, которых я при встрече обязательно уничтожу, а перед этим буду долго над ними измываться и пытать, вот такие брат дела! - проговорил Юзеф.

-Не ты один, пострадал в этом мире, ты попал в хорошую компанию, которая подходит, и тебе, и мне! - Юзеф приподнялся, и пошёл в сторону лагеря.

-До завтра! - помахал он рукой, - После тренировки нужно хорошо покушать, и не менее хорошо, полежать на топчане!

Конрад воткнул меч, в ствол одного из деревьев, и направился вслед за ним, в лагерь пиратов.

Чем ближе он подходил к стойбищу, тем громче становились звуки гульбища. Пьяные выкрики и звуки песен, летели со стороны харчевни, в кустах кому-то били морду. На лестнице дозорной башни, кто-то блевал.

Дойдя до своей палатки, он зашёл внутрь, и рухнул на своё лежбище, совершенно без сил.

 

Между местью и наказанием есть разница:

наказание производится ради наказуемого,

а мщение ради мстящего, чтобы утолить его гнев.

(Аристотель)

Мустафа, издали наблюдал за тем, как Юзеф обучал Конрада различным премудростям кулачного боя, и фехтованию на мечах.

Иногда, он сам принимал участие в тренировках, брал палку, и учил Конрада, как действовать пикой или копьём.

Вскоре, Конраду представилась возможность, применить все свои навыки, приобретённые на опушке, в реальных боевых условиях.

В очередной раз, капитан пиратов, снарядил корабль, на который загрузились практически все боеспособные члены общины. На корабль загрузили двойной запас провианта. Пиратам предстоял долгий путь в море.

-Ну что Конрад, готов к настоящему делу? - спросил его Мустафа.

-А что было до этого? - поинтересовался Конрад.

-До этого были мелочи, а сейчас наш командир задумал напасть на торговый, крупный караван, перевозящий золото, которое обменяли у аборигенов на стеклянные бусы, и огненную воду! - ответил ему Мустафа.

-А раньше, мы грабили маленькие или отдельные корабли, ну и доход был соответствующий! Теперь, куш будет на порядок больше, но я так думаю, и постараться придётся, соответственно размеру добычи. Никто же не будет перевозить золото, просто так, одной командой с голыми задами! - вкратце описал он ситуацию Конраду.

-А откуда он узнал про золото? - спросил его Конрад.

-Его постоянно везут мимо, но раньше мы не обладали достаточными силами, чтобы взять их на абордаж! - ответил Мустафа.

В течение недели, всё пиратское сообщество лихорадило. На острове подготовили ни один корабль, как обычно, а все три посудины, которые были в настоящий момент, на острове. Пираты точили кинжалы, штопали одежду, и чинили сапоги. Женская часть острова готовила припасы, на случай если поиски кораблей затянутся.

Конрад, попал вместе с Мустафой, на самый маленький корабль, который было решено держать в запасе, на случай самого дурного развития ситуации.

Пираты выволокли из погребов бочонки с вином, солониной и порохом. Молодёжь заготавливала стрелы для лучников. Затем, все, что было собрано на берегу, по цепочкам передавалось на палубы кораблей, а затем пряталось в трюмы.

Также, по цепочке перебрасывали с берега на корабль, и ядра для пушек.

-Проверить порох! - скомандовал капитан.

Мустафа и некоторые другие старшие пираты, кинулись исполнять поручение.

-Проверяйте порох тщательнее, иначе будете болтаться на рее тех, на кого вы нападёте, но не сможете выстрелить! - закричал капитан кораблей.

-Проверяйте трюм за трюмом, каюту за каютой. Готовьте всё тщательно, в случае неудачи, всем каюк! - продолжал, запугивать капитан, работающих пиратов.

Повсюду бегали пираты, Конрад, таскал целый день мешки с провизией. А весь вечер потратил на заточку своего палаша, и кривого зазубренного кинжала. После этого, он надел сапоги и прошёлся по палубе.

-Как раз в пору!  - притопнув ими, он удостоверился, в удобстве ходьбы.

Правда, после последней драки, штаны были в плачевном состоянии. Он отнёс их к бабке-стряпухе, жившей в соседнем соломенном домике, где она, в обмен на мешочек соли, заштопала ему штаны.

Куртка была в нормальном состоянии. Прикинув одежду, он присел, покрутив задом, удовлетворенно хмыкнул. Снял вещи, и повесил их своей хижине на верёвку.

-Кинжалы, это конечно, хорошо! - подумал Конрад. – но, не мешало бы вооружиться, чем-то по серьёзнее, коротеньких ножей.

Поскольку его молот не совсем подходил к палубному бою, он, побегав по окрестным свалкам, обнаружил на одной из них подходящий к абордажу инструмент. Он выудил из кучи мусора, старый кистень. Взвесив в руке, и прикинув его вес, Конрад заткнул кистень за пояс, и направился отдыхать.

С первыми петухами, в лагере пиратов, раздался звон рынды. Корабли, уже с вечера стояли готовые к отплытию. Конрад умывшись, и наспех перекусив, начал одеваться в рабочую боевую одежду. Ближе к обеду, вся пиратская братия, погрузилась на корабли. Капитан махнул своей саблей, и поход за золотом аборигенов начался. Дул попутный ветер, паруса исправно тянули корабли, соблюдая хорошую скорость. Все были на своих местах. Кто-то прибирал палубы, толстый кок, пока ещё в белом переднике, выскочил на палубу, и начал точить огромный разделочный нож о камень, который был прибит около входа на камбуз. Через некоторое время запахло разделанным мясом, которое кок начал поджаривать на сковороде. Конрад, несмотря на плотный завтрак, почувствовал острое чувство голода. На свежем морском воздухе, захотелось есть, не только ему, вокруг камбуза заглядывая внутрь, где готовилась еда, неспешно прогуливались пираты. Скоро зазвучала рында, созывая команду корабля к принятию пищи. Кок вытащил огромный лагун на середину палубы, вокруг установили низкие скамейки, которые сразу заняли пираты.

Никакой посуды на корабле не было, поэтому все ели длинными ложками из огромного большого лагуна. Насытившись корабельный баландой, Конрад вытер ложку об штанину, и засунул её в раструб своего сапога. На его место, сразу запрыгнул другой пират, с голодными глазами и загремел в лагуне, теперь уже своей ложкой.

Конрад прошёл по мокрой и скользкой палубе на нижнюю палубу, в свой кубрик, где разбежавшись, прыгнул на гамак. Там, под покачивание корабля, раскачиваясь в такт качке, он быстро уснул, сморенный тяжёлой пищей. Снился ему сон, в котором Конрад сражался с матросом. Из карманов которого, вовсю сыпались золотые монеты. Матрос, пытался ужалить Конрада, остро заточенный пикой. Конрад, помня наставление Юзефа, отклонялся, пытаясь убить матроса, своим кинжалом. Но это ему никак не удавалось, матрос вился вокруг него ужом. Конрад, улучив момент, ткнул задержавшегося на один момент матроса, кинжалом в бок. Но вместо мягкого и податливого тела, кинжал встретил твёрдую поверхность, которая издала звук корабельной рынды. Обескураженный Конрад всё сильнее пытался поразить бок своего врага, но кроме повторяющегося звука рынды, ничего не произошло.

Проснувшись, он открыл глаза, и не сразу понял, что происходит вокруг. На верхней палубе, вовсю гремела рында. Опомнившись, Конрад скатился вниз с гамака, и кинулся на верхнюю палубу. Вся команда, была уже построена в боевые порядки около бортов, вернее около одного из бортов. Конрад подскочил к своим соратникам, и занял место по своему боевому расписанию. Вдалеке виднелся караван судов, на которых также суетились люди.

-Наверное, нас заметили! - проговорил Мустафа.

-Ну что, ты готов к настоящему сражению? - спросил он своего ученика.

Конрад положил руку на рукоять своего палаша, и принял боевую стойку.

Юзеф заулыбался, и достал из ножен свой кривой меч.

Корабли приближались, было видно бегающих по палубам людей, и начинающие открываться люки на бортах кораблей, из открывшихся проёмов показались жерла чугунных пушек.

-Смотри-ка, хорошо подготовились проклятые торгаши! - проговорил Юзеф Конраду.

Среди торговых кораблей, выделялись два корабля, идущие спереди и сзади каравана. Военные суда, были приспособлены для абордажа, на верхних палубах хорошо просматривались солдаты. На мачтах гордо реяли флаги вест-индийской компании.

-Ну что братишки, не посрамим имя Весёлого Роджера! - прокричал капитан со своего мостика, снял с головы, и кинул куда-то в сторону, свою широкополую шляпу, оставшись только в бандане. Пиратские корабли приближались к каравану. Когда до неприятеля, оставалось не больше ста ярдов, заговорили пушки первого и последнего из кораблей каравана. Ядра просвистели высоко, над бортами пиратских кораблей, и упали далеко за пределами палуб.

-Это были пристрелочные! - крикнул Мустафа.

Следующие ядра пронеслись с ужасным воем, уже в опасной близости от корабля, Конрада.

Они упали либо до, либо после, взрывая морскую гладь моря.

Одно из нескольких ядер, разорвалось, подняв тучу брызг.

-Не стрелять! - проговорил Капитан. - берегите заряды, у нас не так много ядер!

Пиратские корабли, шли не по прямой, а зигзагами, избегая прямых попаданий ядер противника. На палубах неприятеля, беспрерывно бегали матросы и солдаты. На боевых кораблях, появилась абордажная команда. Пираты также изготовились к штурму. Как только, нос одного из кораблей, врезался в бок купеческого корабля, капитан что-то прокричал, но его голос потонул в шуме волн, и треске ломающихся бортов кораблей. На одном из пиратских кораблей, грохнул выстрел, дающий сигнал к атаке. Пираты гурьбой посыпались на корабли, сражение за золото началось.

Первый боевой корабль каравана, развернулся носом, и начал приближаться к кораблям пиратов, тоже самое, проделал и замыкающий корабль. Взяв в кольцо первый корабль, они начали отрезать его от второго и третьего корабля пиратов.

-Кольцо не страшно, они не будут стрелять друг в друга! - проговорил Мустафа.

Их корабль, по-прежнему находился в запасе, и не торопился вступить в бой.

-Не торопись умереть! - проговорил Юзеф, видя нервную дрожь, трясущую Конрада.

-Мы ещё успеем на выбор проткнуть парочку солдат, ну или матросов! - проговорил он, поглаживая рукоять своего кинжала.

Ещё несколько ядер, со свистом пролетели в угрожающей близости от парусов корабля.

-Собери эти проклятые паруса! - проорал Шкипер в сторону капитана, - иначе, не на чем будет идти до дому!

Несколько пиратов бросились исполнять поручение.

На передовой уже вовсю шёл бой. Несколько ядер попали в корабли пиратов, пробив сквозные отверстия в бортах. Оттуда, повалил дым, одно ядро взорвалось, и было видно, как во все стороны полетели куски пиратов, которые не успели даже ввязаться в бой, или были в резерве, на верхней палубе своего корабля.

В ответ пиратский корабль огрызнулся несколькими выстрелами, одно ядро попало во флагшток корабля, мачта обрушилась, похоронив под собой флаг транспортной компании.

-Nobiscum Deus! - громкий крик, пронесся над палубами пиратских кораблей.

В следующее мгновение, на флагманском корабле пиратов, взвился вверх красный флаг. Флаг! Громко сказано. По факту это была рваная красная тряпка, означающая сигнал на вступление в бой резерва.

-Вперёд! - прокричал капитан корабля, паруса расправили и корабль, набирая ход, двинулся в самую гущу морского сражения.

Капитан правил судно прямо на боевой корабль, замыкающий караван, с которого больше всего велась пушечная стрельба, превращающая борта пиратских кораблей в решето.

Через несколько мгновений, военные увидели приближающийся корабль, и перенесли часть огня ему навстречу. Мимо Конрада ядра стали проноситься намного чаще. Пиратские корабли огрызнулись несколькими выстрелами, но безрезультатно. Ядра недолетали и падали в воду. Наконец, по мере приближения, стали видны торчащие из бортов напряжённые лица капониров, и толпа дерущихся с пиратами на верхней палубе, матросов. Как только, нос корабля ударил в бок военному кораблю, борт проломило, и из чрева корабля вывалилась, и затонуло сразу несколько пушек. Следом полетели тела капониров. Пираты посыпались на военный корабль.

Пришла очередь, проявить своё мастерство Конраду. Выхватив кистень, он соскочил на палубу корабля. Рядом с ним, оказался Юзеф.

-Смотри не подведи меня, посмотрим, чему ты научился за эти несколько месяцев! - Юзеф, крушивший всё вокруг, своим ятаганом, со стороны был страшен.

Огромные бугры мышц, кривой окровавленный меч, который вращался со скоростью, почти незаметной глазу. Конрад, вооружённый кистенем, пытался не отставать, от своего, более опытного товарища.

Первым, кто ему попался на палубе, оказался жирный, небольшого роста матрос, вооруженный топором. Он размахнулся, и попытался зарубить пирата. Конрад, помня наставления Юзефа и Мустафы, отстранился от линии удара, и опустил своё оружие на грудь матросу, сбоку. Хрустнули рёбра, нападавший, с криком, выпустил из рук топор и, прижав руками страшную рану, упал навзничь. На его месте, оказался сразу же другой боец, который вращал грузом на цепи, метра полтора длиной. Конрад пригнулся, и кинулся на него. Солдат попытался закрутить цепью петлю на горле пирата, но предательский удар кинжалом в бок от Юзефа, который с яростным криком: Шевелись, проскочил дальше.

Конрад кинулся за ним, но упал, поскользнувшись на окровавленной палубе, и вовремя. Со страшным свистом, мимо него, пролетело дымящееся ядро, выпущенное с одной из пушек. Чугунный шар врезался в настройку военного корабля и взорвался. Во все стороны, полетели куски досок, и верёвки связывающие ящики морского скарба, который был сложен внутри надстройки.

Завидев, как Мустафа бьётся, с двумя матросами сразу, Конрад поспешил ему на помощь. Подскочив сзади к одному из воинов, он рубанул того по спине кистенём. Удар пришёлся на кожаную защиту, с нашитой металлической пластиной, и отскочила, не причинив особого вреда врагу, который тут же развернулся, и ткнул пикой в сторону лица Конрада. Еле уклонившимся от резкого удара, пират рубанул кистенём, теперь сбоку, на этот раз удар пришелся по ребрам матроса, раздался хруст и холщовая рубаха, под защитной жилеткой, обагрилась кровью. Матрос, выронив пику, упал на колени, на скользкую палубу. Подскочив на подмогу, Юзеф снёс матросу голову, точным ударом своего ятагана. Конрад рубил кистенем направо и налево, пока оружие не попало на чей-то палаш. Ручка треснула, и переломилась. Кистень упал на палубу. Конрада сразу бы закололи, если бы не Юзеф, который оказался рядом. Он вовремя среагировал, и его кривой ятаган разрубил пополам военного матроса, который уже замахивался на Конрада зазубренным топором.

-Благодарю тебя Юзеф! - прокричал Конрад, выхватывая палаш из ножен в одну руку, и беря кинжал в другую.

Мустафа, также рубился на правом фланге, нанося своим топором, резкие и мощные удары, по надвигающемся врагам. Конрад уже успел заколоть двоих солдат, прежде чем палаш был выбит из его рук умелым ударом, подскочившим к нему из-за кучи ящиков солдатом. Противник был шире его раза в два, огромное блестящее от пота пузо, вывалилось из-за пояса толстяка. Нападающий легко орудовал обоюдоострым мечом. Конрад не растерялся, и оставшимся в руках кривым кинжалом, начал махать им перед собой, отгоняя нападающего. Но кинжал, был короче меча, поэтому преимущество сразу оказалось на стороне нападающего. Помочь Конраду было некому. Где-то слева, за разбитой настройкой, исчез Юзеф. Мустафы также не было видно. Огромный толстый солдат, ехидно улыбаясь, пытался поймать Конрада, на каком-нибудь неверном движении, чтобы наверняка заколоть его, одним решающим ударом. Пока, Конрада спасала его сноровка, приобретённая на опушке джунглей на острове, но преимущество вооружения, которое возрастало по мере усталости молодого пирата, было не на его стороне. Внезапно, Конраду несказанно повезло. Когда матрос, уже оказался совсем близко, и своим мечом сумел зацепить руку Конрада, сверху на него, упала корзина с кричавшим от ужаса, вперёдсмотрящим матросом. Видимо, верёвки, крепившие корзину к мачте, не выдержали попадания осколка ядра, и она свалилась вниз. Не просто рухнула вниз, на палубу, а сразу уменьшила на двух бойцов, команду военного корабля. Из-под корзины остались торчать только руки, продолжающие держать меч, да ноги в рваных ботфортах, которые ещё немного подёргались, и замерли, затем из-под корзины вытекла чья-то кровь.

Пользуясь представившейся возможностью, Конрад, засунул кинжал за пояс, и пошёл искать себе оружие, посерьёзней короткого кинжала. Оружие, нашлось неподалёку, в куче обгорелых досок, в которых лежало тело, убитого матроса. В руках поверженного, был зажат небольшой топор. Конрад с трудом разогнув, уже порядком окоченевшие, пальцы трупа, вырвал из его рук полированную ручку, и вовремя. Из-за ящиков показалось группа из нескольких матросов, вооружённых короткими палашами. Увидев Конрада за грудой разбитых ящиков, они двинулись в его сторону. Ситуация была не такая уж и плохая. Из-за разбитой надстройки, появился Мустафа с окровавленным молотом в руках. Завидя нового противника, матросы разделились на две группы. Каждая из которых, направилась в сторону пиратов. Мустафа слегка присел, и изготовил молот для удара. Два матроса стали полукругом его окружать. Остался третий матрос, молодого возраста, который видя щуплого Конрада, направился к нему.

-Наверное, умудрён опытом сражений! - подумал Конрад.

-Надо будет быть с ним поосторожнее! - он поудобнее перехватил топор, и согнувшись, начал плясать вокруг врага. В воздухе, с воем, пронеслось несколько ядер, одно из них угодило в уже разбитую надстройку корабля, и громко взорвалось. Несколько ядер, шипя, пролетели мимо, никого не зацепив. Матрос начал пятится назад, и зацепился ногой за лежащего убитого пирата, споткнулся, и упал навзничь. Конрад не мог не воспользоваться такой возможностью, и вонзил топор в его пузо. Матрос выпучил глаза, из разорванного тела, во все стороны полезли кишки. Матрос пытался ещё несколько раз взмахнуть палашом, а потом безвольно опустил руки, палаш упал рядом. Конрад не стал дожидаться, пока матрос откинет копыта, и переместился ближе к своему товарищу. Мустафа уже закончил с одним матросом, тело которого валялось тут же, и рубился с другим. Заметив двойное превосходство нападающих, матрос развернулся, и задал стрекача. Перескакивая через тела убитых, и пустые ящики из-под мануфактуры, он исчез в дыму горящих досок.

-Вижу, ситуация не в нашу пользу! - слева подошёл Юзеф. Мустафа посмотрел на головной корабль пиратов, где продолжалось побоище и, почесав щетинистый подбородок, согласился с Юзефом.

-Наверно ты прав, но с пустыми руками возвращаться нельзя, нас выгонят из общины, если ни чего похуже!

-Надо прощупать, что есть на корабле, благо практически всех уже угондошили! - Мустафа взял кувалду в одну руку, и направился к одному из люков, ведущих трюм. Взялся за металлическое кольцо, и откинул люк в сторону. Показалась приставная деревянная лестница, уходящая вниз трюма.

Мустафа встал на колени, и засунул голову, в проём. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, он махнул рукой, и они с Юзефом стали спускаться по лестнице. Их взору, представилось полутемное помещение, с несколькими дверями. Первая из дверей, которую они попытались открыть, была закрыта. Они подошли ко второй.

-А что тут думать! - Юзеф, с ноги, открыл дверь, которая с глухим ударом стукнулась о стену.

Внутри помещения, были сложены какие-то свитки.

-Ничего ценного! - проговорил Юзеф, открывая таким же образом следующую дверь.

-Такая же история! - огорчённо сказал он.

-Делать ноги всё равно надо, пошли, посмотрим ящики наверху! - сказал Мустафа.

Они выбрались на верхнюю палубу, и пошли в сторону ящиков. Засунув оружие за пояс, Юзеф взял ближайший, целый ящик, и перекинул его через борт, на палубу своего корабля. Его примеру последовали Мустафа и Конрад.