Бархатные шторы занавешивали все окна таинственной круглой комнаты. Её украшала старинная мебель и множество горевших свечей, расположенных на полу, комодах и настенных полках. В центре комнаты находился круглый лакированный стол с двумя кожаными креслами. Светловолосая женщина под сорок в мехах и сверкающих украшениях опустилась в кресло напротив меня. Обрамлённый золотом изумрудный камень сиял в декольте её фиолетовой полупрозрачной блузки, а на пальцах сверкали кольца с массивными камнями. Но её лучшим украшением были её глаза – они горели ярким голубым цветом, в этом свечении была сила, разум и безграничные знания. Сила была не только в её глазах, её окутывала сильнейшая аура, которая давила на меня и кого бы то ни было. В ней столько силы, что кажется, будто она способна задавить весь мир. Она знает его весь, все подводные камни. Наследница основательницы Совета ведьм и её полная тёзка – Элизабет Паррис, одна из немногих визардов-экстрасенсов, кто достиг максимального уровня развития своего дара. Элизабет видит все возможные ветви колец судьбы, все события нескольких дорог, и я не удивлюсь, если она лично знакома с Создателем. Если бы я не знал, на что способна эта женщина, то непременно бы решил, что она шарлатанка. Как и другие члены Совета. В этом дворце всё – от занавешенных окон и интерьера до обитателей, их внешнего вида и поведения – было странным. Странным настолько, что всё это казалось цирком. Ты наведываешься в этот дворец, возле которого растут круглый год необычной формы и цвета растения, а на кухне ведьмы варят зелья. Тебя заводят в таинственную круглую комнату, уставленную несгораемыми свечами, и на некоторое время оставляют наедине со своими мыслями. В такой-то обстановке тебя навещают странные мыслишки! В своём одиночестве ты озираешься и ждёшь того, что вот-вот из-за занавески выскочит привидение. Но вместо того выходит она – женщина в мехах, камнях, иногда с чёрной кошкой на плече. Ну, не цирк ли? Театр! Кроме всего этого, стоит ещё упомянуть то, что современный мир различает три типа существ – люди, визарды и вампиры. К визардам относятся все, кто владеет знаниями и силами сверхъестественного происхождения: ведьмы, оборотни и просто люди, наделённые какой-либо способностью, начиная от телекинеза, телепатии, эмпатии, ясновидения и заканчивая возможностями менять свой внешний вид и даже форму. Одни визарды используют лишь свои врождённые сверхъестественные способности, другие – вдобавок к ним ещё и пользуются заклинаниями и зельями, магией в любом её проявлении. В общем, я это всё к тому, что местным обитателям стоило бы переименовать «Совет ведьм» и самим перестать так себя называть. Но нет! Элизабет, её предшественники, наследники и собратья настаивают на том, что они все – ведьмы, маги, чародеи и прочие фэнтезийные создания. Порой даже доходит до маразма, и кто-то из местных обитателей зовёт себя феей, орком… или даже гномом! Детский сад, честное слово! В общем, это место мне не особенно-то по душе, но Элизабет Паррис – отдельный случай. Мне не раз приходилось обращаться к ней за помощью, и я знаю, на что она способна…

С тех пор как Элизабет опустилась в кресло напротив меня, я не вымолвил ни слова. Я никогда её не боялся, наоборот даже восхищаюсь ею, уважаю её и в её присутствии всегда неосознанно волнуюсь. Но я молчал вовсе не из-за страха или волнения. Элизабет только лишь посмотрела мне в глаза, и я сразу понял, что она знает всё обо мне. Моё прошлое, будущее, настоящее, все мои мысли и желания.

Элизабет провела пальцем по столу, рисуя прямую линию, которая светилась, словно женщина рисовала фосфором.

— Твоя жизнь – это прямая линия с рождением в точке начала, — заговорила она, выделяя точку внизу линии, а затем вверху. — И смертью в конце. Линия существует внутри кольца судьбы... — Элизабет нарисовала большой круг, линия оказалась в его центре. — Кольцо является ограничительной чертой твоей многогранной жизни с множеством ответвлений. Когда жизнь ставит тебя перед выбором, на линии жизни образуются две дороги, ведущие в разные стороны, — Элизабет нарисовала ещё несколько точек на линии жизни, а от них провела поперечные контуры – все они так или иначе вели к кругу, выезжали за его границы и торчали подобно шипам. — Всё, что входит в круг кольца – многообразие правильных путей, но с возможностью конечного неправильного выбора, — Паррис провела пальцем по одной из линий, выйдя за пределы круга. — Эти дороги способны вывести тебя за пределы кольца, и его замыкание становится невозможным. Какой бы путь ты не выбрал, снова и снова, на любой дороге, тебе будет предоставляться новый выбор, образуя всё новые ответвления, — она хаотично нарисовала несколько поперечных линий, на каждой нарисованной прежде черте внутри круга. Образовалась паутина множества полосок, где-то соприкасающихся друг с другом и периодически выезжающих за пределы круга. — Так и образовывается паутина жизни, — пояснила она. — Таким образом, мы порой сходим с верного пути, блуждаем, иногда ловим шанс и возвращаемся на центральную дорогу, а порой, так и не находим выхода. Но всегда есть последний шанс, — она указала на точки, где линии пересекались с кругом или другими линиями. — Свернув, на одной из этих точек ты по кольцу или по одной из других дорог сможешь вернуться на верный путь и пройти к единственной по-настоящему верной конечной точке, тем самым замкнув кольцо судьбы. Но если ты заблудишься, а это немудрено в такой-то паутине, и не свернёшь там, где надо было бы или свернёшь не туда и покинешь кольцо, — она провела по одному из шипов. — То твоё дальнейшее существование не будет иметь смысла. За пределами черты невозможно создать новое кольцо и уже невозможно вернуться в пределы своего кольца судьбы. Душа совершит акт самоубийства и реинкарнирует, создавая для тебя новую жизнь с новым кольцом судьбы.

Я выдохнул, откинувшись на спинку кресла.

— Без обид, но я всё это знаю давно. Может, не так подробно, как ты сейчас всё описала, но в целом… — свернув губы трубочкой, я призадумался над составлением правильного предложения, а затем раскинул руками. — Жизнь циклична.

Элизабет с подозрением ко мне пригляделась.

— И бессмысленна?

— Да.

— Ты серьёзно? — скептически скривилась женщина.

— А в чём смысл? Люди рождаются, растут, развиваются, учатся, идут на работу. И люди работают не в своё удовольствие. Они работают, чтобы получать деньги, чтобы тратить их на одежду, еду, семью. В конечном итоге, всё, что они делают в жизни – ради выживания. Но выживая, они продолжают работать на нелюбимой работе. Никто ничего нового не делает! Мы существуем, выживаем: работаем, чтобы есть и едим, чтобы работать. Попутно влюбляемся, развлекаемся, строим семьи, стареем и умираем. И даже если ты гений и откроешь Америку, то всё равно умрешь, и кто-то другой будет существовать в твоей Америке – работать, чтобы жить, жить, чтобы работать.

Элизабет явно не нравились мой настрой и ход мыслей. Она напряжённо покрутила шеей, откашлявшись.

— Если всё так утрировать, — фыркнула женщина, — то конечно, жизнь бессмысленна. Но ведь смысл есть…

— Точно, — саркастично хмыкнул я. — Жить для того, чтобы замкнуть кольцо судьбы. Даже тайный великий смысл до безобразия цикличен! Единственное стремление каждой человеческой души – замкнуть кольцо судьбы, но самое интересное – зачем? Для чего душе замыкать кольцо? Чтобы обрести покой на том свете. Спрашивается, зачем вообще душа рождается, если стремится лишь упокоиться?!

— Чтобы жить.

— Скорее бессмысленно существовать…

Элизабет раздражённо закатила глаза.

— Фарс! — бросил я. — Все эти кольца, циклы, тайный смысл. Взяли железку прямую: скрутили её, запутали, перепутали, и вот тебе – тайный смысл. Разбирайся, мол, как всё сложно. А на поверку – всё легко, тупая тавтология! Живи, чтобы замкнуть кольцо судьбы, чтобы сдохнуть навсегда! Иль не замыкай кольцо и реинкарнируй вновь и вновь, чтобы замкнуть его. Если душе жизненно необходимо упокоиться, то почему бы ей не подсказать нам верный путь? Кто ей мешает свершать судьбу? 

— Ты сам.

— Чем? Делая выбор? А он разве есть?! Каким образом, объясни, делая выбор и вставая на один путь, мы параллельно существуем сразу в нескольких реальностях? И почему не можем перескочить из одной реальности в другую – сойти с неверной дороги и вернуться на правильный путь? У всех есть нужная дорога, ведущая к замыканию цикла, и множество других дорог, не приводящих к замыканию, но все эти чёртовы дороги в какой-то степени правильные, потому что все они – часть твоей судьбы. Что за бред?! Почему бы не стереть все ненужные дороги, а душе не подсказать нам куда идти? Потому что должен быть выбор? Да вот только его тоже нет! Мы говорим «да» или «нет», встаём на определённый путь и живём по написанному сценарию. Мы делаем выбор – он есть. Но мы живём по одному из сотен написанных сценариев – выбора нет. А стоит только покинуть пределы миллионов написанных для тебя сценариев – выйти за границы кольца, и что? Ты сама сказала – душа совершает суицид…

Элизабет горько вздохнула.

— Какой же ты тяжёлый человек! — сказала она.

Я усмехнулся, неосознанно процитировав старый анекдот:

— Как до реки бы дотащить…

            Паррис проигнорировала мои слова, водя пальцами по одной части нарисованного на столе круга и лукаво поглядывая на меня исподлобья.

— Знаешь, где ты?

«А мне есть дело?» - подумал я, но не спросил. Почему-то. Наверно, потому что, мне стало интересно, и я вопросительно кивнул женщине. Тогда она провела пальцами вправо и вверх по кругу, вскоре остановив палец на одной из точек. Точка, указанная ею, была близка к конечной остановке жизни. Можно пройти по кольцу к финалу. Можно шагнуть влево, по одной из дорог вернуться на прямую линию своей жизни и пройти по ней к финалу. Но можно шагнуть вправо и уйти за пределы кольца…

Я на мгновение замер, ошалев.

— Серьёзно? — удивился я. — Я в преддверии замыкания кольца судьбы?

— Ты ещё не встал на нужный путь. Не забывай – шаг вправо, и ты за пределами кольца, теряешь последний шанс на замыкание в этой жизни.

Я нервно покусал губы. Может быть я – пессимист, хотя скорее, реалист. И пусть я никогда не стремился к замыканию кольца, всё же – раз уж я так близок…

— Твоя душа впервые так близко подобралась к финальной точке. Если ты ступишь на верный путь, то тебе откроются знания, которые ты не можешь постичь сейчас. И ты один из немногих, кто может пройти по самому кольцу. Это путь исправления, излечения, познания жизни и высшего блага. Если ты решишься пройти до конца по самому кольцу, тебя ждёт облегчение – подарок твоей потрёпанной душе…

— Благо, — проговорил я, почувствовав, как укололо сердце. Приятный и в то же время пугающий укол. Существуют слова-эмоции: стоит лишь сказать или услышать – и уже всё ясно. «Мама», «Люблю», «Ненавижу». Ты говоришь эти слова кому-то, и вы оба понимаете, что ты чувствуешь. «Благо» – это слово-эмоция. Нечто хорошее, нечто запредельно приятное. Благо – это то, в чём мы нуждаемся, все без исключения! Мы все хотим это благо, даже если не знаем его истинной цены. Мы хотим его почувствовать, принять, пропитаться им.

— У тебя великая судьба, — произнесла Элизабет. — У всех твоих воплощений. Но сейчас – лучшая реинкарнация твоей души. Ты – особенный, все твои дороги таят большие дела. Каждый твой выбор ведёт тебя на путь, наполненный славой и величием. Но взамен на твою удачу жизнь забирает у тебя нечто возвышенное. Она лишает тебя высоких чувств, губит твою душу. Ты – герой со сломленной душой.

Я напряжённо сглотнул. Странно было слышать от кого-то то, о чём частенько думал, но абсолютно ни с кем не говорил об этом. Ты годами хранишь свой секрет – грязный или до безобразия чистый, слишком сказочный, ни с кем не говоришь об этом. И вдруг кто-то, с кем ты не особенно-то и близок, проникает в твой тайный уголок и вытаскивает наружу твой секрет. И тебя терзают смешанные чувства – это одновременно пугает и радует. Кто из нас не хочет иметь человека, который словно читает твои мысли? Ему не нужно ничего объяснять – настолько хорошо он тебя знает. Но с другой стороны…. Именно тот, кто знает всю твою подноготную, способен причинить тебе самую страшную боль во вселенной.

— Поэтому ты и стал циником. Ты не чувствуешь вкуса жизни. Она пуста, ведь в ней никогда не было настоящей любви. Но если ты пройдёшь по кольцу своей судьбы, то встретишь её – своё благо. Ты потеряешься на мрачных улицах своей жизни, идя сквозь боль и страдания. Но, только оказавшись в тёмном туннеле, ты увидишь свет. Только на этой дороге ты встретишь её. Ту, ради которой стоит жить. Ту, ради которой можно умереть. Она будет твоим очищением, твоим спасением. Она будет твоим светом. Сквозь препятствия, рвущие душу, в единственной точке соприкосновения ваших судеб вы обретёте то, о чём мечтают все. Испытаете такие чувства, которые не всем суждено испытать. Тогда всё остальное потеряет смысл. Будет казаться, что все пережитые вами страдания были ради всепоглощающего счастья рядом друг с другом. Лишь здесь, — обвела она пальцами часть моего кольца судьбы на столе. — Тебя ждёт она. Ты станешь для неё всем. Ты нужен ей.

В горле вырос ком, который было сложно сглотнуть. Я никогда не любил. По-настоящему, не считая родственных связей. И я боюсь полюбить…. Но хочу. Я хочу испытать это. То, что я искал тысячелетиями – своё благо. Великое и необъятное счастье, пик любого существования. Я уже люблю ту, с кем не знаком. Но я встряхнулся, отгоняя от себя приятные, но слишком соблазнительные и поэтому опасные мысли.

— Я не хочу на эту дорогу, — категорично заявил я. Элизабет непонятливо потемнела. Надо же! Я удивил «всевидящую». Она не понимает, почему я так сказал. И я пояснил: — она полюбит меня – не хочу причинять ей боль.

— Боль – неотъемлемая часть жизни. Эта женщина ждёт тебя на той дороге неспроста. Вы знакомы, ваши души тесно связаны, из одного воплощения в другое вы встречаетесь. Много-много раз. Она тянется к тебе вновь и вновь, чтобы помочь осуществить твою судьбу. Ты ведь и сам чувствуешь, что уже любишь её?

Я усмехнулся, покачав головой и стараясь не поддаваться на уговоры экстрасенса.

— Я здесь не за этим. Плевать мне на кольцо судьбы! — огрызнулся я, пытаясь хамством и злобой закрыть свою душу. — Что с Томми?

Элизабет выдохнула без раздражения, прекрасно понимая и прощая мне моё поведение.

— Тебе не спасти Томми, — сказала женщина, разрушая стены замка последней надежды. — Его судьба не в твоей власти, всё совсем наоборот.

Я непонимающе потемнел.

— Что?

Женщина глянула на меня так, будто бы рассказала всё на свете, но её губы не разомкнулись. Она промолчала. Не объяснила ничего!

— Ты ничего не изменишь в его судьбе, — заверила Паррис. — Не сможешь его вразумить никогда. Ты потерял его давно и безвозвратно.

— Но можно ведь что-то сделать?!

— Нельзя. Томми всегда на шаг впереди тебя. Он даже меня опережает. Всё, что ты можешь сделать – это смириться. Отпустить… Ты властен лишь над своей судьбой. Если ты пойдёшь верной дорогой, то поймёшь всё. В том числе и причины его поступков. Это всё, что ты можешь сделать – понять и простить его. Но над его жизнью ты не властен. Только лишь над своей.

Я злостно рыкнул, ударив кулаком по столу. Он содрогнулся, казалось даже, что стены задрожали, но Элизабет оставалась непоколебимой подобно ледяной скале. Она знала, что я так сделаю…

— Идёшь направо – не осуществляешь предназначение, — с невозмутимым видом продолжала гнуть свою линию ведьма. Теперь я готов принять её статус… ведьма! — Идёшь налево – заблудишься в переплетениях или дойдёшь до прямой линии и замкнёшь кольцо. Но на прямой дороге нет её. Она лишь здесь… — Элизабет снова обвела часть кольца судьбы, — твоё благо. Предай смысл своей жизни, избрав её.

Я нервно постучал пальцами по столу.

— Я не верю, что не могу спасти Томми…

— Забудь про Томми! — отрезала Элизабет. — Я ведь сказала, ты решаешь лишь свою судьбу, а не его!

— Но…

— Хватит! Ты пришёл, чтобы задать свой вопрос, и я ответила тебе. Меня не волнует то, что тебе мой ответ не понравился. Ты можешь идти, — хладнокровно отозвалась она. Её голубые глаза блестели льдом, и мощная энергетика давила на меня. Мне стало стыдно за своё поведение, хоть я и продолжал на неё злиться. В груди жгла злость и обида, разочарование и боль. Я, правда, верил в то, что смогу его спасти, смогу что-то исправить. Но, как и все в этом мире, я ни черта не решаю. Ни черта не меняю. Я могу лишь выбирать как, когда и для чего я умру!

— Извини, — произнёс я, чем удивил Элизабет. Мы оба знаем, что я не часто извиняюсь. — Моя злость – не повод хамить тебе.

Паррис недолго поглядела на меня, потом выдохнула.

— Я не могу ничем помочь с Томми,— сказала она, смягчившись.— Мне жаль, — прозвучало искренне и человечно. Я сглотнул, мигнув увлажнившимся взглядом. — Если ты решишь, какой дорогой пойдёшь дальше, то я подскажу тебе, как не заблудиться. Это всё. Если не хочешь решать, то можешь идти.

Я чувствовал себя предателем. Потому что я пришёл к ней из-за него, но готов быть эгоистом, урвав что-то для себя. Я чувствовал себя предателем, потому что поддался на уговоры ведьмы. С тех пор, как она сказала «благо», у меня в душе бабочки чёртовы порхают! Задавить бы их всех! Как всегда – я хочу и боюсь. Я понимаю, что когда встречу её, то максимально приближусь к своей смерти. И понимаю, что сделаю ей больно. Я не могу так с ней поступить… не могу. Не хочу делать ей больно, но… мы все эгоисты, разве не так?

— Как её зовут? — поинтересовался я. Элизабет молча повела бровью в ответ. — Если я выйду на ту дорогу, то в каком году я её повстречаю?

И снова тишина. Классика жанра – только Элизабет может рассказать всё, при этом ничего толком не сказав. В этом деле нельзя быть конкретным, иначе можно искалечить всю жизнь человеку своими словами. Элизабет будто не знает или знает, но издевается надо мной! Как меня разъедает нетерпение изнутри. Я не хочу ждать год, два, пять лет. Сколько ещё ждать? Сколько блуждать в темноте? И сколько времени нам будет отведено?

— Даже идя по кольцу, я могу свернуть с верного пути. Так ведь? — уточнил я. — Как мне не пропустить её и узнать в толпе, если ты не говоришь ни имени, ни года встречи?

Ведьма недолго потомила меня в молчании, сверля взглядом голубых глаз.

— Ты решил?

Я не сразу ответил. Закивал:

— Я хочу её встретить.

Ведьма удовлетворённо хмыкнула. А потом вскинула рукой, кинув в меня электрическим комком, появившимся в её руке из ниоткуда. Он прошёл сквозь кожу, обжёг моё сердце.

— Аааа!! — зарычал я, схватившись за наиважнейший орган в организме. Что-то горячее расступилось по грудной клетке, казалось, что разъело кожу. Я заглянул под футболку, но ничего не обнаружил. — Ты! Ты! — заплевался я, норовя обозвать ведьму… ведьмой! Ну, или сукой! Но я посмотрел в её голубые, подобные двум алмазам, глаза. Замер на мгновение и постарался утихомириться. — Что ты сделала?

— Клеймо тебе на сердце поставила.

— Что поставила?! — ошалел я.

— На твоём сердце клеймо с её именем. Сегодня она приснится тебе, но ты не увидишь её лица. Сон будет возвращаться каждый раз, когда ты будешь к ней приближаться или наоборот отдаляться от неё. Чем ближе ты к ней будешь, тем чётче будет становиться сон и наоборот. Так ты поймёшь куда идти. Когда она окажется совсем рядом, её лицо во сне прояснится.

Продолжая заглядывать за воротник своей футболки, я хмуро исподлобья поглядывал на ведьму. Клеймо на сердце? Во, дела!

— А теперь поговорим о том, что тебе нужно изменить в своей жизни, чтобы ступить на верный путь… — произнесла Элизабет с важным видом.