Задолбали эти попаданцы. Так их вроде бы называют в их мире? А мне опять иди ищи бедолагу, вытаскивай и отправляй обратно. Это хорошо, если натворить ни чего не успеет. Или вот, как в прошлый раз парнишка. Совсем молоденький. Видимо с перепугу сел на лавке и сидел. А я, получив сведения о новом провале в наш мир, и, начав его поиски так и нашел его сидящим. Вот. Любо дорого с таким работать. Как и положено по нашим законам вывел его на границу наших миров, в подготовленный отрезок времени и событие, и подтолкнув в спину, тихо сказал: «Тебе все приснилось!». От неожиданности он шагнул за грань, и, как положено, исчез. Всего работы то на час. Все бы так!

А то вот. Ношусь за ней уже битую неделю. Так и хочется крикнуть ей: «Да сядь ты, отдохни, а я тебя поймаю и верну домой, глупенькая». Хотя, все чаще меня посещает мысль, что когда я ее нагоню то стукну. Не смотря на то, что это не по правилам. И не профессионально. Но так же нельзя. Целую неделю гонять меня, как молодого мальчишку. Ведь по точным сведениям пятнадцать минут назад она была здесь. Я сверялся. Точно была. Ее точка светилась и не передвигалась. Значит стояла, или сидела, в конце концов хоть бы и лежала. Я вывернул из-за угла и она метнулась совершенно в другую сторону. Кошмар. Я даже ее спину усечь не успеваю. По новой завожу поиск. Пока тот найдет местоположение, пока выведет мне на экран, ну и пока я доберусь до новой светящейся точки она снова исчезает. Замучился.

На меня уже коллеги косо посматривают. А вчера, вечером, когда я уставший получил информацию, что она попала в больницу, выдохнул. Думал все, закончилась наша с ней беготня. Отзвонился начальству и доложил по форме. Правда Егорыч наш, первым делом, спросил не нужна ли мне помощь. Дожил. Мне и помощь. Тьфу ты. Егоза. С того звонка я и захотел ее стукнуть. Всю карьеру мне испортит. Знал бы заранее не вызвался бы. А то увидел, что девчонка, обрадовался. Подумал «легкотня». А она вон, как савраска носится. Лучше бы Васек ее взял. Я же видел, что он хотел. Глазки то загорелись. Улыбался с хитрецой. Ему то, что он молодой, горячий, ему еще работать и работать. А я устал. Хочу сидеть в кресле и руководить. Как Егорыч. Ему давно уже пора на покой. Мне мой кореш из министерства давно уже намекнул, что это мое место. И характеристики все собраны, бумаги все подписаны. Ждут только отмашки. Ну, что, Егорычу надо уйти с достоинством. Типа: «Выдворен полуторамиллионный невольный нарушитель границ нашей мирной Русии». Фанфары, орден, аплодисменты и до свиданья Егорыч. Здравствуй новый начальник тайной таможни границ мира Русии - Вольдемар Казбетович. То есть я. Эх.

И что им всем наш мир медом намазан что ли? Вот вроде и объясняли мне, и устав я на зубок знаю, и лет уже вон сколько отпахал на ниве поимки и высылке «невольных нарушителей». Между собой мы их называем «невольниками». Но все равно ни как не пойму, почему именно в наш мир они валятся.

У нас даже три года назад все трамваи отменили. Просто взяли и отменили. Ввели Основной Общий Наружный, который еле движется охватывая всю территорию Руссии и Скоростной Внутренний, он побыстрей. Уже даже по всей Русии из дорог железки по выковыривали. Уж очень много невольников попадало к нам в этих пресловутых трамваях. До сих пор вспоминаю, как один раз целый трамвай, битком набитый прибыл. Четыре вагончика. И ловили мы разбежавшихся долго. Наверное это был самый массовый провал в нашу Руссию и самая длительная операция по возвращению их обратно на моей памяти. Да и наши были задействованы всем составом. Хорошо обошлись без сторонней помощи. А то старожилы рассказывают о том, как в лохматом пятом году целый пароход в Мировом океане обнаружился. Так всем миром и выуживали. Потом возвращали обратно. Это, если истина, был самый крупный прорыв сквозь границу миров. Поговаривают, тихо правда, что несколько человек у нас умудрились остаться. Заморские государства иногда оставляют таких. А наши обычно ни-ни. Но, по секрету шепнули, что парочку даже в священную книгу Переписи Русии внесли. Определили сферу их талантов и отправили на службу на благо нашего мира. Наши судачат, что прославленная дива Лиина Звучная одна из них. Но мне с трудом верится в это. Она хоть и не молода, но учитывая времена того массового прорыва она должна быть еще старше. Даже не смотря на разговоры наших кумушек, что это косметика делает такие чудеса. Да ну их. Тоже мне дива. Я пару песен ее послушал. Только кредиты потратил зря. Думал барабанные перепонки лопнут. Так визжать, да, уметь надо. Хех. А ты тут носись за безумной девицей.

Вот скоро и поворот на пресловутую больницу. Все. Осталось забрать невольницу не смотря на ее состояние и покедова. Ох. Не удержусь. Стукну я ее. 

Подъехал к крыльцу больницы. Внушительное здание. Как хорошо, что наше Постоянное правительство так о нас заботится. Министр охраны здоровья граждан следит лично за каждым строящимся зданием. Вот и это. Поражает воображение. Невысокое здание - специально, что б больным не высоко подниматься. Но площадь занимает огромную. Много специализированных корпусов и отделений. По ним перемещаться можно в самых новейших передвигающихся вертикально и горизонтально кабинках. Все лестницы пологие, со специальными облегчающими ходьбу движущимися платформами. Магию нашего мира только на такие чудеса и можно тратить. Хочешь стой и тебя привезет к главной стойке оператора, а хочешь, как я, дойди сам своими ногами. И вот я у мутновато-прозрачной стойки. Миленькое личико оператора улыбнулось, как положено и осмотрев мои документы указала путь до камеры больной.

Я вызвал кабинку, ввел путь и отправился за своей беглянкой. Кабинка, как кабинка, почти такая во всех учреждениях по всей Русии. И чего они по Общественному каналу хвалятся новшествами. Я оглядел все. Кроме расположения кнопок ни чем от других не отличается. Даже отражало так же висит, чуть подрагивая от движения и издавая тонкий металлический скрежет. И я оглядел себя в него. Помятое лицо, мешки под глазами от недосыпа, борода растрепалась. Пригладил бороду, расправил усы. Расправил плечи. Высокий, довольно-таки симпатичный, молодой (пока еще) в форменном костюме ищейки таможни. Вгляделся в свои серые глаза. Вот. Опять от усталости пятна на роговице. Надо будет после всей этой истории, когда выдворю девчонку, записаться к лекарю - глазнику. И морщина пролегла по среди лба. Ужас. Опять идти к кожнику. Фу. Терпеть не могу когда он своими руками касается моего лица. А куда деваться? Надо следить за собой. Все-таки будущий начальник. Глава тайной таможни. А у главы должно быть свежее и ухоженное лицо. Хорошо я хоть обхожусь обыкновенным наложением рук, а вот Егорычу уже не помогает. Он как-то обмолвился, что приходится заморозки вкалывать. Бр-р. Гадость какая. Кабинка дернулась и мои мысли возвратились к беглянке.

Створки расползлись в разные стороны и я оказался перед полупрозрачным медицинским пологом. Раздвинул его вошел, постоял пока пройдет автоматическая дезинфекция и раздвинув второй полог вошел в камеру к невольнице.

Свет был приглушен, видимо больная спала. Тихо попискивая, подмигивая работал какой-то агрегат. Я подошел к кровати. И мое сердце сжалось. Откинул покрывало. Так и есть. Опять сбежала. Под одеяло были напиханы какие-то тряпки, проводки и трубочки от агрегата засунуты в небольшую емкость с жидкостью. Беглянки в кровати не было. Обошел все небольшое помещение, заглянул во все щели. Нет ее. Нажал кнопку вызова лекаря и стал ждать уставившись в проем на улицу. Решая звонить или нет Егорычу. Пал Егорыч конечно добрый начальник. Но и его можно разозлить. А это чревато. Его слово имеет вес. Перед уходом шепнет кому надо и плакало мое назначение.

Пока лекарь добирался до камеры я обдумывал сложившуюся ситуацию. Чтобы увидеть местоположение беглянки мне нужно активировать видеофон. А это тут же отразится в офисе и все сразу поймут (особенно Егорыч), что я ее снова упустил. От грустных мыслей меня отвлек вошедший. Пока я представлялся по форме, во все глаза разглядывал его. Было на что посмотреть. Маленького роста, весь сморщенный, светящимся пухом выглядели короткие, редкие волосы на голове, совершенно не прикрывая топорщащиеся уши. Ну вылитый леврет - новейшая порода выведенная нашими фаунтийцами: специалистами в области разведения и выведения новых животных. Левреты получились дружелюбными, небольшими и их сморщенные мордашки, почему то вызывали умиление наших высокородных дам. И фото в Правительственных вестях, а последнее время даже по общественному каналу, нет-нет да и мелькнет такая мордашка на руках у дамы. 

Глаза лекаря поблескивали. Когда он подошел ближе, я увидел новомодные линзы зажатые между верхним и нижним веком. Дорогое удовольствие. Это совершенно не вязалось ни с его внешним видом, ни с его почтенным возрастом. И сквозь полупрозрачный комбинезон проглядывался темный костюм. Он тоже согласно своему положению представился. И голос был на удивление молодой и сильный. Похоже тоже подвергался медическим изменениям. Я спокойно смотрел, как он повторял в точности мои передвижения в поиске беглянки по камере. Уверившись, что пациентки нет он подошел к кровати и вытащил из емкости трубочки аппарата. Тот тут же стал издавать противный, громкий визг. Лекарь повернулся к аппарату, что то на нем нажал и тот умолк. Вызвал по стационарному видеофону помощницу и запросил данные беглянки. Потом долго всматривался в монитор. Я терпеливо ждал. А что оставалось мне делать?

- Так ведь вы ее забрали полчаса назад, - с недоумением глядя на меня вдруг сказал он.

- Как я забрал? - опешил я, - Кого забрал?

И он повернул ко мне изображение монитора. Там черным по голубому было написано, что старший ищейка тайной таможни границ мира Русии Вольдемар Казбетович с опознавательным клеймом ТТ И 1504 изъял пациентку без опознавательных знаков, клейма и назвавшуюся при поступление в лечебное учреждение - Варей. Рапорт о нахождении на улице неизвестной, не являющейся подданной Руссии, без опознавательного клейма был подан в соответствии с регламентом  и на основании четких инструкций тайной таможни. 

Это все хорошо. Но, как мог я ее забрать, если я стою вот тут один? И без нее? И не верить документу я не могу. Это же документ. И клеймо мое. Мне и осталось только высказать свое сожаление о том, что зря оторвал лекаря от работы. Раскланяться и быстро ретироваться. На такой инцидент четких инструкций нет, но лекарь может сообразить и самостоятельно доложить моему начальству о нестандартной ситуации. А это значит, что надо позвонить начальнику первым.

Пока перемещался к выходу из больницы набрал номер:

- Егорыч, тут нестандартная, - и я договорить не успел.

- Вольдемар Казбетович, - услышал я разъяренный голос начальника, - прибыть в кратчайшее время в мой кабинет.

И видеофон погас. Если Егорыч меня назвал полным именем, значит дело худо.

Пока ехал в Основном Общем Наружном обдумывал сложившуюся ситуацию. ООН движется гораздо медленней, чем Внутренний поэтому им и воспользовался. Дольше еду - быстрей Егорыч остынет. Это уже не раз проверено. Но как ни крутил в голове случившееся и так и эдак у меня ни чего не выходило. Только одно: ей явно кто то помогал. Но как? А главное - как могли, или она смогла, воспользоваться моим клеймом. Это же совершенно не возможно. Это аксиома. Незыблемо. Нас с детства к этому приучали: Клеймо - единственный отличительный, индивидуальный, неподдающийся подделке знак. Не мог же я сам ее выкрасть и потом приехать за ней удивляясь. Или мог? Может к лекарю сходить? Вдруг есть какая-нибудь страшная болезнь, когда сам сделал, а потом не помнил этого? Я, что то такое слышал однажды. Попробую вспомнить. Да, точно! Егорыч рассказывал. Был у него такой невольник. В те далекие времена, когда он сам был еще учеником-агентом. Тогда еще было тяжело, многое было только в начальной стадии развития и невольники только изучались нашими учеными и магистрами. Вот и был такой «попаданец» который не помнил ни кто он, ни как его зовут, ни откуда он. Потом ученые выяснили, что у них в мире есть такая болезнь. Они могут просто на просто забыть кто они и откуда. Амнезия, вроде бы. Да как то так. Если бы не велся Строжайший Учет Граждан не смогли бы его вычислить. А так - появился лишний гражданин. К нему с резонным вопросом: «Ты кто? Откуда? Как оказался в Руссии?». А он только и знает одно и твердит: «Не знаю. Не помню». Да плечами пожимает. Это от него переняли эту привычку. У нас такого жеста ни когда раньше не было. У нас вообще было не принято жестами показывать слова. Сказал слово и достаточно. Но со временем, мы от них нахватались. Уже вполне нормально вместо «да» просто качнуть головой. И все понимают. Интересно все-таки происходит развитие заимствования иномирных жестов, а некоторых даже слов. Вот у нас четкое было определение «невольный нарушитель границ Русии», но выговаривать каждый раз долго и мы постепенно обзавелись нашим специфичным «невольник». А уже пообщавшись с ними - теми самыми невольниками, узнали, что оказывается сами себя они нарекают - попаданцы. И наши потихоньку уже нет-нет да используют иномирное словечко. Так, куда-то я не туда свернул в мыслях. Как она сбежала? Куда? А самый главный вопрос: Как ее искать? Видеофоном рабочим пользоваться нельзя. Своего личного у меня нет. Как то раньше не было надобности. Мне и общаться то больше не с кем кроме, как по работе.

Проезжая мимо великолепного здания Арий и Песен мое внимание привлекла мерцающая фоноафиша Лиины Звучной. Красотка раскрывая рот изображала пение. Яркими словами светились приглашения на ее концерт. Как я теперь жить буду? Если меня вдруг выгонят из тайной таможни. А ведь действительно. Происшествие такого масштаба, если правильно преподнести может стоить мне места моей службы. Значит надо подумать, как правильно действовать. Я не могу себе позволить потерять место. Это единственное, что у меня есть. В конце концов я даже ни чего другого делать не умею.

- Ой, Вольдемар, рада видеть тебя, - над ухом раздался нежный голос барышни.

«Кому понадобилось меня отвлекать, что за манеры такие. Сидит человек о своем думает, что за неприличие дергать его» - мелькнула злая мысль и с этой мыслью я обернулся с намерением отчитать незнакомую барышню за неподобающее поведение. И обалдел. Грубые слова застряли в горле. Эти глубокие, огромные темные глаза мне были знакомы. И что то такое непонятное, милое и нежное дрогнуло в груди. Я не мог оторвать своего взгляда от этих насмешливых глаз. Я их именно такими и помню: насмешливыми, чуть с прищуром, кокетливыми. Только сейчас в них, где-то глубоко притаилась грусть. Раньше ее там не было. 

- Я вижу ты меня не узнаешь? - голос зазвенел нежным смехом.

Я сделал над собой усилие и глянул на говорившую, оторвав взгляд от этих глаз. Тугие пружинки длинных черных волос, тонкий носик, розовые губки, округлые щечки с ямочками, длинная шейка торчит из форменного сюртука, такая же форменная строгая юбочка, стройные ножки, округлые коленочки. И вдруг в мозгу затеплилась искорка узнавания. И я снова взглянул в ее глаза. А в голове тут же картинками всплывали воспоминания. Юная барышня, с веселой копной непослушных волос, которые она постоянно заправляла за тонкое ушко. Так же склонившись объясняет ему тему, которая сложно дается. И вроде бы приятно говорит, и понятно, но почему то смысла он ни как уловить не может. Не слышит он слов. Он слышит только музыку ее голоса, дыхания. Чувствует тепло ее тела. И совсем ему не хочется понимать эту противную тему, а хочется ее прижимать к себе и не отпускать.

Я мотнул головой отгоняя наваждение. Это было так давно. Я больше ни когда такого не чувствовал.

- Аннет, - шепотом произнес давно забытое имя, - ты ли это?

Она счастливо улыбнулась. И у меня стало тепло на душе от ее улыбки. 

- Я рада тебя видеть! – продолжая улыбаться сказала она.

А я сидел и молчал пытаясь прийти в себя. Но тут раздался пронзительный звон видеофона. «Егорыч торопит,» - подумал я и вздохнув достал аппарат.

На экране появилась испуганная рожа Васьки. Я удивился. Раньше общались только на работе. Я даже не знаю его позывного. Но он мой, видимо, знает.

- Слушаю, Василий, - ответил я.

- Вольдемар, не приезжай в офис и домой тоже не приезжай, прячься. Твоя невольница пропала. Отовсюду пропала. Как исчезла. И выдворение несостоявшееся. Егорыч решил, что ты ее просто убил. В офисе тебя ждут из тайной канцелярии расследований происшествий. Идет разговор о заключении тебя под стражу и выборе наказания. Не знаю, что ты с ней сделал, но тебе грозит низложение.

И он отключился. Экран погас. Я в ужасе замер. Мысли бешено метались в голове. Низложение. Это же катастрофа. Уж лучше бы убили. Чем такое унижение. Это же я не смогу применить себя ни где, ни в какой сфере. Даже просто наводящим чистоту мира. Все будут отворачиваться и тыкать пальцем за спиной. 

- Вольдемар, что ты натворил? – раздался голос рядом.

Я успел совершенно забыть об Аннет, которая сидела рядом со мной. «Сейчас она сдаст и меня с конвоем вывезут на окраину Руссии в Город Заброшенной башни. И я там погибну», - мелькнуло в голове и я совсем сник. Видимо от безысходности я выложил все как на духу. Она молча на меня смотрела своими огромными глазами. А я только и видел в них растущее недоверие. «Если даже она мне не верит, значит ни кто не поверит», - грустные мысли кружились в мозгу, - «придется ехать к начальству и сдаваться. Другого пути нет. Но. Низложение. Какой позор. А я переживал, что из тайной таможни выгонят».

Как мы оказались на улице, как вышли из наземки я не помню, занят был своими ужасными мыслями. Очнулся и понял, что Аннет куда-то меня тащит держа крепко за руку. «Ведет сдавать», - обреченно подумал я и понуро плелся за ней. Шли мы долго. Я устал, мысли шли в голову одна мрачней другой. Что бы совсем не свихнуться я решил отвлечься и стал оглядываться по сторонам. В этом районе города я не бывал. Не люблю старый город. Там в каждой улочке смердит бедностью, не ухоженностью и развратом. Мне мои коллеги, которым доводилось бывать чаще в этой части города, много всего неприятного рассказывали. Я же тут бывал только один раз по службе и все равно стремился побыстрей ретироваться. Извилистый забор был невысок и за ним были видны не стриженные шапки деревьев, кусты вообще росли, как попало, траву не косили, наверное, ни когда. Неприятное место. А мы все углублялись в этот рассадник хаоса. Последней каплей стала калитка. Косорылая, щербатая, вся в червоточинах. Когда Аннет коснулась грязной ручки меня прорвало:

- Аннет, ты куда меня тащишь? - как бы я не хотел придать голосу строгости, в конце все равно раздалось жуткое шипение. 

- К другу, - не оборачиваясь и еще крепче сжала мою руку, при попытке высвободить ухваченную ладонь. Дальше она меня вести продолжала почти волоком.

Ухватиться свободной рукой за эту мерзость я не мог, а потому, мои потуги остановиться остались ею незамеченными. От ужаса увидеть за калиткой еще большую разруху оказалось выше моих сил и я закрыл глаза. Ступать в темноте оказалось сложно. Воображение рисовало то яму, то высокое препятствие. Все время в голове крутилась мысль, что сейчас упаду. Но страшней всего оказалась мысль, что упаду в грязь и выпачкаю свой костюм. Поэтому я чуть приоткрыл глаза, чтоб только видеть куда наступаю. Дорожка была выложена плиткой, но песок, пыль, грязь, вылезшая в щелях трава явно указывала на то, что за ней не ухаживают. И тут мы внезапно остановились. Раздался тихий стук. Я уже полностью открыл глаза. Это было ужасно. Дом был из тех жутких, старинных, как на картинках в детстве. Серый, старый, а самое страшное – деревянный. В нашу эпоху высоких технологий, каменных домов с большими слюдяными окнами, эти сараи были ни кому не нужны. Они несли в себе вид разрухи, не ухоженности и разорения. Их массово сносили повсеместно. В таких жить давным-давно запрещено. Заколоченные окна, покосившаяся крыша, разваливающиеся ступени были подтверждением, что тут ни кто не живет. Аннет еще раз тихо стукнула в дверь. И тут я вдруг подумал, что это она не в себе – она потеряла разум! Ее срочно надо к лекарю! И я судорожно стал вспоминать, как нас когда-то учили, что с такими больными надо аккуратно. Я тихо и ласково, заглянув ей в глаза спросил:

- Аннет, тебе плохо? Может тебе к лекарю?

Она улыбнулась, и тут случилось невообразимое: дверь скрипнув открылась. И она продолжая цепко держать мою руку потянула меня внутрь. Я шел за ней и мои глаза отмечали не ухоженность и полную разруху. Внутри пахло пылью, старым деревом и … жизнью. Такого быть не могло! В таком месте жить нельзя! Запрещено! В просторном помещении грудой свалены в углу какие-то вещи. У заколоченного окна стоит странной формы деревянный же ящик. Очень удивило, что в помещении светло. Я глянул на источник света в потолке. Небольшой, яркий, светящийся квадратик. А выдавал света, как наше Ярило в погожий день. 

- Здорово правда? – проследив мой взгляд сказала Аннет. 

Я только и смог кивнуть головой в знак согласия. Наши источники света малы и что бы так осветить темное помещение их нужны сотни, если не больше. Только Высокородные могут позволить себе столько освещения. А сколько магии на это уйдет! Подумать страшно.

Аннет меня снова ухватила за руку и повела дальше, открыла неприметную дверь и мы вошли. Помещение было похоже на лекарский кабинет, а не на жилую комнату. Наконец-то она выпустила мою руку. Аппараты были похожи на такие же, как в больнице, большие, мигают и жужжат. Да что то в них было не то. Вот, например, большое колесо, крутилось, искрилось и от него уходили тонкие трубочки. Таких агрегатов я точно не видал раньше. От изумления, я совершенно не сдерживая себя подошел к чудо-колесу ближе. Хотел высмотреть, кто же крутит его. Но, все сходилось к тому, что оно вертелось само. «Магия», - подумалось мне, только зачем тратить на такое развлечение силы. Кроме недоумения у меня в голове ни чего не возникало. В больнице, это понятно, там на такой магии все аппараты завязаны, но там цель - жизни и здоровье нации. Чудно.

- Это электрическая мини-станция, - услышал я совершенно юный голос рядом и от неожиданности аж подпрыгнул.

Рядом со мной стоял небольшого роста парнишка. Меня поразил его рост. Я высокий, меня в жизни окружали в основном высокие люди и всегда удивлялся людям маленького роста. Меня гложила мысль: «Как же они живут?». Так же удивил меня его голос, но что меня выбило из колеи, так это цвет его волос. Я знаю, как он называется. Однажды мне довелось выдворить за границы обладательницу такого цвета волос. Конечно же мы разговорились, пока я ждал установления связи с ее вселенной, для отправки обратно - в ее родной мир. И я каюсь, не удержался, поинтересовался ее странным цветом волос. С тех пор я ни разу не видел рыжих. Да, их особенность, (эта информация тоже почерпнута из нашего разговора), это яркие, темные пятнышки по всему телу, особенно по лицу - веснушки. Вот и у этого мальчишки тоже все лицо было в веснушках. А еще тогда, мне моя невольница, с гордостью в голосе поведала, что рыжие очень наглые. Что это обозначает я так и не смог узнать. Во всяком случае в нашем мире отсутствуют индивидуумы с такими характеристиками. Ни рыжих, ни с веснушками у нас нет. Даже в далекой, морозной Лапландии, где люди совершенно отличаются от всех и живут замкнуто. Пока я стоял вперившись в парнишку он улыбался. И видно понял, что я не в состоянии вести себя, как положено в светском обществе, решил взять инициативу на себя. Хотя, по идее, это я пришел к нему в дом и мне положено было первому представиться. Но вокруг меня и так сегодня много происходило нереального. Думаю мне простительно мое проявление невоспитанности. Поэтому, я очнулся, только когда услышал от него:

- Доброго дня, меня зовут Матвей.

Я тут же внутренне собрался и вежливо, как требует этого этикет представился.

А дальше завертелось. Аннет стала неуклюже передавать ему мою проблему, но я прервал ее тщетные попытки объяснить. И четко, с указанием времени, почти, что диктуя рапорт, поведал все, что со мной произошло. Аннет слушала внимательно, а парнишка сидя на стуле крутился и ерзал. Как-будто ему было совершенно не интересно и только вежливость не позволяла ему меня заткнуть. Мне даже, как то обидно стало.

Но оказалось, что эта невнимательность была напускной. Когда я закончил отчет, Матвей вынул из под груды бумаг, сваленной на самодельном столе, планшет. Точь в точь, как мой рабочий в офисе. Именно по такому планшету приходит к нам информация о провалах в наш мир.

- Дайте, пожалуйста, ваш видеофон, - Матвей протянул руку ко мне.

Я вздохнул и протянул его. Понимая, что сейчас парнишка его включит и мое местоположение будет тут же известно начальству. Но Матвей его включать не стал, а просто подсоединил к нему свой планшет. Я не мог дальше стоять, как истукан. Мое любопытство и внутренний исследователь подтолкнули меня занять место рядом. Но как я ни старался, проследить и понять, что делал Матвей у меня не получилось. Он входил в подпрограммы, нажимал, какие то клавиши, открывал все новые и новые окна. От смены кадров и мельтешения его рук у меня закружилась голова. В одно из мгновений он оторвался от экранов и посмотрел на меня. 

- Ань, проводи человека в столовую, там поищи что-нибудь съестное. Я кстати тоже голодный. Тебя ждал.

Аннет подошла ко мне и уже по образовавшейся привычке взяла меня за руку и повела. Мы прошли длинный коридор и вышли, как мне показалось наружу. Вокруг было много зелени и света. Если бы в лицо мне подул ветерок, то я бы ни когда не смог поверить в то, что это помещение. А это таковым и оказалось. Тонкие металлические балки удерживали огромные слюдяные листы неимоверной прозрачности. Чудо. И куполом сходились над головой. Я такого чуда не видал ни когда. Прозрачное помещение. Наверное именно его прозрачность и давала волю растениям. Они были повсюду. И в деревянных кадках, и в длинных железных чанах, и в фарфоровых емкостях. Некоторые стелились по полу, некоторые тянулись вверх. Но большее впечатление вызывало стоящее, почти по середине, дерево. Его высокий, махровый, узорчатый ствол достигал самой вершины стеклянного купола, а оттуда распускался веером огромных ярко-зеленых листьев. Я таких деревьев не видал. Вот под ним, под этим деревом стоял обыкновенный столовый стол в обрамлении стульев. Аннет отодвинула один и приглашающим жестом указала мне на него. Я послушно сел. Продолжая оглядывать все вокруг. Странный звук не давал мне покоя. Что то тихо то ли бормотало, то ли журчало. Я крутил головой пытаясь найти источник звука. Аннет прошла вглубь и раздвинув зеленые заросли открыла небольшую дверцу. Из нее вырвался яркий свет. Я не усидел на месте. В два прыжка оказался рядом заглядывая ей через плечо. Странной формы помещение. Даже не так - помещеньице. С полочками, ящичками. Даже на дверце ящички и полочки. И в нем еда. 

- Что это? -  не сдержал я любопытства.

- Матвей называет его - холодильник, - поведала мне Аннет чуть пожимая плечами.

Я стал исследовать чудо-агрегат. Обошел со всех сторон. Ящик, как ящик. Только тонкие трубочки отходят и слетятся по полу. Я попытался проследить до куда они доведут меня. 

- Это провода электрические, они до самой станции доходят, - я от неожиданности становился.  

Матвей стоял рядом и улыбался.

- Это как? - от внезапности я почему то задал вопрос шепотом.

Матвей набрал в грудь побольше воздуха явно собираясь начать мне объяснять, как нас прервали.

- Все готово, приглашаю к столу! - звонко позвала нас Аннет.

И Матвей махнув рукой пошел и я за ним. На столе стояла тарелка со странным блюдом: явно хлеб, на нем необычный кусок мяса - округлый, сверху странная штука и ломтик помидора. Я встал как вкопанный.

- Это бутерброды, - пояснила Аннет глядя на мое недоумение, - блюдо иного мира.

Ух ты! Вот это да! Вот еды я из мира за нашими границами ни когда не ел, только фрукт. Слышал, иногда краем уха, что у них еда почти, как наша. Но отличается способами приготовления. Это все мои познания. Мы едим мясо с овощами. Но я беру кусок мяса, отрезаю ломоть и закусываю помидором, затем куском хлеба. Хотя… я слышал, когда то на заре своей работы в таможне, что искусство готовить хлеб мы переняли от невольцев. В принципе я в это верил. Горячий темный напиток был сладкий, но привкус мне не понравился. Кофе привычней. Хозяин покивал головой:

- Я тоже кофе больше люблю, но у меня сердце пошаливает и мне можно только одну чашечку. Я ее пью с утра. А так чайком балуюсь.

И улыбнулся.

Чай. Я слышал о таком напитке. Но сам впервые пил. Кофе конечно вкусней. Но здоровье дороже. Проблемы с сердцем это серьезно. Наши лекари озолотятся если вдруг прийти к ним с такой проблемой. У нас за здоровьем учат следить с малых лет. Это самое дорогое, что только может быть у человека. Хотя информация, что для хорошей работы сердца надо ограничить себя в употреблении кофе, достойна размышления. Вот буду записываться на прием к кожнику еще и запишусь к сердечнику. Благо денег под копил достаточно. И тут мысль, что я могу оказаться вне закона и тогда мне не светит ни то, что сердечник, да кожник, и вообще светит остаться без возможности видеть лекаря, заставила меня замереть и ужаснуться. Что же мне делать, как быть.

Видно услышав мои мысли Матвей допив свой чай, поднимаясь из-за стола сказал:

- Спасибо! А теперь пойдем разбираться с вашими баранами.

Я совершенно ни чего про баранов не понял. Но, сообразил, что разговор обо мне и буркнув слова благодарности устремился за хозяином дома. Аннет махнув рукой осталась убирать со стола.

Мы дошли до комнаты в аппаратами. Я хотел было по-расспрашивать про аппараты, особенно про станцию. Но Матвей достал свой планшет с подсоединенным к нему моим видеофоном. 

Я почему-то внутренне напрягся. Матвей раздвинул бумаги, положил перед собой на стол и притянул меня поближе и объясняя мне тыкал пальцем в него: 

- Вот смотри, - он развернул экран, чтоб мне было видней, - это тот самый момент, когда в ваше управление попали сведения о новом провале нарушителя границ этого мира, если проще «попаданца». По имени Варя. 

Я кивнул головой увидев знакомую форму сведений, да именно так все и происходило. Именно так я и увидел сведения о нарушителе.

- А вот, - он открыл новую вкладку, - твоя отметка о принятии информации и на этот момент эта Варя стала твоей ответственностью.

Я четко видел свои данные напротив строки с информацией о новой «попаданке». Только подивился, как четко и лаконично это выглядит. Рядом мелькнула тень. Я повернулся и увидел, что Аннет тоже рассматривает то, что на экране.

- А вот тут мы видим подключения к твоему видеофону и схему перемещения этой Вари. А тут, - он открыл еще одно окно, - мы видим отслеживание твоих перемещений. 

Я от возмущения аж подпрыгнул и не сдерживаясь выпалил:

- За мной что следили?

- Я даже больше тебе скажу, - сдвигая брови и почесывая подбородок продолжил он, - тебя направляли. Я точно могу сказать, что сначала были перемещения на схеме, а уже потом на твоем видеофоне. Так что получается, что в реальности этого провала в наш, точней ваш, мир не было. Это фикция. И получается оно было подготовлено специально для тебя.

Я не оборачиваясь нащупал сзади себя кресло, придвинул его и сел. Это что же получается. Я бегал за фантомом. Ни какой «попаданки» не было. Я то переживал. Уф. Сейчас позвоню шефу и все решится. А то я тут уже с любимой работой расставаться собирался. И я было протянул руку взять видеофон, что б шефу позвонить. Как меня осенило. Я еще секунду обдумывал и тихо спросил Матвея:

- А посмотреть кто эту фикцию запустил, как то можно?

- Я конечно же проследил с чьего видеофона эта «утка» пошла.

Я дернулся совершенно не понимая, при чем тут это водоплавающее (только с толку сбивает), но секунду переварив информацию спросил:

- И с чьего? 

- Точного имени не назову. Это было несанкционированное подключение, но мои данные показывают, что в тот момент, когда сливалась информация в центральный блок, рядом находились два сотрудника отдела.

И Матвей замолк, проводя пальцами по экрану.

Я привстал с кресла и во все глаза смотрел за его действиями. Сначала, все мельтешило и непонятно двигалось. Затем картинка застыла и я увидел информацию о сотрудниках с опознавательным клеймом ТТ И 1504 и ТТ И 2503. 

Один из них я. А второй. Тоже очень знаком. Волна удивления сменилась гневом. Щенок. Еще улыбался мне. И я снова потянулся к своему видеофону. «Надо Егорыча предупредить, он же не знает, что Васек подставляет меня» - билась в висок мысль. И я в порыве чуть не схватил свой видеофон и не отключил от экрана. Матвей успел схватить меня за руку.

- Подожди, - прошипел он мне, - это еще не все. На общем центральном блоке в офисе таможни уже висит твое изображение, твои данные и информация о твоем побеге с просьбой сдать тебя в тайную канцелярию расследований происшествий.

Я снова сел в кресло. Это что получается? Я сбежал? Не успел я переварить эту информацию, как Матвей продолжил огорошивать меня:

- А в информационном блоке самой тайной канцелярии, я туда влез из любопытства увидев новость про твой побег, - слова звучали оправдываясь, а вот блеск его глаз выдавал гордость собой, - а там висит информация о тебе по-круче. Оказывается ты у нас злостный нарушитель и тебе шьется убийство бедной «попаданки». 

Смысл только что сказанного Матвеем до меня доходил с трудом. Я недоумевал. Ведь если получается, что «попаданка» была фантомом, фикцией, всего лишь убегающей от меня точкой (до сих пор перед глазами стоит), то как я мог ее убить? 

- Мне надо идти самому в тайную канцелярию и сдаваться, - пришло мне на ум и я озвучил мысль в слух, - я там все объясню, ты покажешь все, что тут нашел и меня отпустят. А настоящего виновника накажут.

Я аж воодушевился от такой удачной мысли. Все просто и легко. Там же сидят специалисты своего дела. Они не допустят осуждения невиновного. Они во всем разберутся.

- Ну, во-первых ни кто не поверит беглецу, во-вторых ни кто не поверит незаконному поселенцу и в-третьих у нас доказательства то только эфемерные. А столкнувшись с твоей проблемой, я увидел, что организованно было все правдоподобней некуда. Ты не сможешь доказать, что «попаданки» не было. А соответственно и доказательств, что не ты ее убил, что вообще ее не убил у тебя тоже нет. 

- Ну тела то ее нет, - ввернул я, - и у них его нету.

- А им оно и не нужно, - осадила меня тут же Аннет влезая в наш разговор, - по документам «попаданка» есть, а тело ты припрятал. Поди докажи.

Я обалдел. Я пытался найти выход из сложившейся ситуации. Я крутил и так и эдак, но ни одной стоящей идеи мне голову не приходило.

- А что мне теперь делать то? - расписался я в своем бессилии, - Как вы - прятаться и сидеть тут? Жить тайной жизнью? И бояться любого шороха?

От произнесенных в слух страшных слов меня аж передернуло.

И только тишина мне была ответом. Мой мир рухнул. 

Я сидел откинувшись на спинку кресла и смотрел в одну точку. И ни чего вокруг не видел. Тихо жужжало и потрескивало колесо станции. Ни одной мысли. Ни единой идеи.

- А может быть его в твой мир засунуть? - донесся до меня звук голоса Аннет.

Я даже не понял, что она сказала.

- Ну, можно попробовать, - в ответ приглушенно прозвучал звук голоса Матвея.

А я вдруг понял, что мне совершенно все равно. Хоть в чужой мир. Хоть на плаху в тайную канцелярию. Все равно. Пускай делают, что хотят. Жизнь то потеряна.

Аннет подошла ко мне и нежно коснулась моего лба своей рукой. Та была прохладной и приятной. Я прикрыл глаза.

Тишина. Пустота. Ни двигаться не хочется. Ни жить. Внутри холодно и тихо. Я так бы и сидел. Только сердце отдается стуком в висок. И вдруг с одним из ударов приходит мысль: «Нееет! Так не пойдет! Какой то гад меня подставляет, выбивает меня из моей прекрасной жизни, а я свесив ручки и ножки так и буду сидеть в кресле? А вот фига вам!».

- Надо найти того кто это сделал и доказательства железные на него! - вслух озвучил свою мысль, - есть предложения как это лучше сделать?

И я открыл глаза и с надеждой уставился на новых друзей.

Матвей и Аннет переглянулись.

Аннет грустно улыбнулась. А Матвей вообще развел руками и ушел к своему столу, сел за него и демонстративно занялся, видимо, своими более нужными делами. Мда-а-а. Я попал в эту ситуацию и глупо ждать помощи от совершенно незнакомых людей. Хотя жуть, как обидно. Хоть бы глупость какую предложили. Например, в плен Васька взять и выпытать у него признание. Идея глупая, конечно, но на безрыбье и рак – рыба. Вот ведь вздор в голове крутятся. Услышал когда то давно эту фразу, уже даже не помню когда, а она вот всплыла в памяти в самый неподходящий момент. Фу. Какие глупости в голову лезут. И что же мне делать? Как мне теперь жить? Где мне теперь жить? Святой Хранитель Руссии, что же мне делать? Вот, дожил - как жрец заговорил. Надо брать свои проблемы в свои же руки. Я всегда был самостоятельным и ответственным. И вообще, я сам справлюсь! Хватит прятаться за спину глупой женщины и незнакомца, еще не известно, как попавшего сюда и живущего без регистрации, то есть вне закона. Еще утром я  бы сам его сдал в тайную канцелярию. И делов-то. А тут жду помощи. Не порядок. Надо продумать свое поведение. Так. Я возвращаюсь к Егорычу, докладываю ему все обстоятельства дела и пускай тайная канцелярия со всеми разбирается от Васька до Матвея. Чай не дураки там работают. Поди разберутся. И я уже было начал вставать, как Матвей тихо что-то произнес. Я прислушался.

- Вольдемар, - не отрывая головы от своего занятия еще раз тихо позвал он меня по имени.

Я подошел к нему. Идя с четким желанием попрощаться и поблагодарить за гостеприимство. И только я было открыл рот, как Матвей показывая мне в свой планшет ошарашил меня:

- Вот, смотри, я сделал тоже самое, что и они выманив тебя. То есть организовал на вашем портале информацию о новой попаданке. Вы ведь девушкам, верней как вы их называете – барышням доверяете больше. Думаю он клюнет. Сейчас провалится извещение его исполнителю и мы увидим кому оно досталось.

Он тыкал пальцем по экрану, картинки сменяли одна другую, окна открывались, всплывали странные буквицы. Я завороженно смотрел на этот хаос и совершенно забыл о том, что шел прощаться. Еще пару мгновений я смотрел на это мельтешение, как возникло окно с данными Василия Лабовского. Впечатляюще. Но что это означает. Мысли бешено крутились в голове. И тут меня озарило.

- Это получается, что ты, выманил его на липовую попаданку?

И сам себе кивнул, понимая, что это правда.

Матвей продолжил мои мысли:

- Он кинется выполнять свою работу, а мы его заманим сюда и допросим.

- А это не опасно? Они же тогда узнают о тебе и твое место положение!

Растерянно произнес я.

- Вольдемар, - Аннет снова неожиданно для меня оказалась за моей спиной, - у Матвея за квартал до его норы стоит глушилка всей магии. Нам главное встретить твоего коллегу и препроводить его сюда. Он не успеет ни кого поставить в известность. Роль загоняемой дичи я готова сыграть. Надо только правильно все рассчитать.

От осознания, что они для меня делают у меня закончился воздух в легких. И я, как дурак стоял и разевал рот, вместо того, чтобы поблагодарить своих новых друзей.

Все оставшееся время мы были заняты тем, что заставляли Василия гоняться за призраком. Я получил массу удовольствия от того, что мстил за свое унижение. И еще погонял бы его по всей Руссии. Но меня вовремя остановила Аннет. Мотивировав тем, что он может заподозрить что-либо и просто сбежать. Я милостиво согласился. Она конечно же права. Впрочем как всегда. Я помню.

Встречать Василия и заманивать Матвей с Аннет ушли без меня. Я знаю и понимаю, что мог что-либо напортить. Но все равно, когда дверь за ними закрылась, от злости шарахнул кулаком по столу. На нем что то звякнуло и я от страха, что мог разбить чего-нибудь, отскочил от него и ушел в большой прозрачный зал. Ходил заглядывая в темные проемы и все пытался вспомнить, как же Аннет называла это помещение. Пр-р-ре… Нет, кажется на м-м-ма… да нет, что то похоже было на название иномирного фрукта. Вспомнить его название и вспомнится название этого чуда. В темноте было особенно восхитительно и в тоже время жутковато. Сквозь огромные листы дерева просвечивалось небо с его алыми ночными всполохами и мерцанием маленьких солнц. Завораживающе. О чем я думал, ах да. И фрукт похож на маленькое оранжевое Ярило. С ним однажды попал в мои руки попаданец. Именно тот молодой парень который сидел на лавке и смиренно ожидал своей участи. Он угостил меня – разделил его со мной. О! Вспомнил! Оранж. Да, именно так он его называл. Вот и ожидаемое воспоминание – оранжерея. Да, именно оранжерея. Так Аннет называла эту…

И тут раздался громкий крик, шорох и я устремился на встречу звукам. Из головы вылетело все. Василий с горящими ужасом и злостью глазами шел прямиком на Аннет, явно угрожая ей. Я растерялся и отступил в темный угол. Но тут подоспел Матвей, подпрыгнул и ухватив рассерженного Василия сзади за шею, повис. Что то мелькнуло в руке у Матвея, издало свиристящий звук и затихший Василий осел на пол. Я так и стоял в темном углу.

- Ух, как я испугалась, - прошептала срывающимся голосом Аннет.

- Вольдемар, - громко позвал меня Матвей.

Я вышел из темного угла и подошел ближе. Василий лежал на полу закатив глаза. «Убили», - мелькнула страшная мысль в голове. 

- Неси веревку и одеяло, - продолжал командовать Матвей. 

Я послушно пошел в помещение с аппаратами, мудро рассудив, что уж там точно найдется хотя бы веревка. Пошарил на столе, в ящиках, отмечая про себя полный кавардак и нашел таки скрученную в небольшой клубок веревку. Поискал глазами что-либо похожее на одеяло, пожал плечами и вернулся обратно.

- Веревку с горем пополам нашел, а вот с одеялом сложней, - резюмировал я.

- Аннет, сходи в спальню, там покрывало было, поищи, оно поплотней будет, - взяв из рук у меня веревку, прокомандовал Матвей.

И повернув Василия на живот, разматывая веревку, буркнул мне:

- Держи его руки крепко.

Я осторожно прикоснулся к рукам Василия, стараясь нащупать запястья. Уф. Жив. И почувствовав равномерные тихие толчки, я уже крепче ухватил руки, прижимая их друг к другу. Матвей обвязал их несколько раз и затянул крепким узлом. Аннет уже стояла в ожидании с какой то тряпкой в руках.

- Клади на пол, - сказал Матвей заметив ее.

Та стала расстилать на полу яркую ткань. «Похожа на гобелен. Зачем это все?», - мельтешили мысли в голове.

- Бери его за ноги, а я с другой стороны, - выдал он следующее указание.

И тут я понял. И подавляя свою брезгливость ухватил Васька за ноги. Мы его приподняли и переложили на расстеленный гобелен. Да. Так будет удобней его перемещать, чем тащить его на себе.

- Сейчас пройдем в конец коридора, - продолжил командовать Матвей, - Аннет, там есть в полу люк от подвала ты открывай пока мы его тащим. Аннет послушно ушла вперед, а мы ухватив за края покрывала приподняв потащили тело в ее сторону. Она стояла у стены придерживая крышку люка.

- Я сейчас спущусь вниз, а вы мне его подадите, я приму его. Вы справитесь? - сказал Матвей опуская свой конец гобелена на пол у раскрытого люка.

Мы не сговариваясь одновременно кивнули. Он потер руки и стал спускаться вниз. Я с любопытством заглянул в темный провал в полу. Рассмотрел только часть уходящей вниз лестницы. А дальше темнота. Матвей по шуршал там, чем-то громыхнул, выругался, что то щелкнуло и темный провал озарился светом. От неожиданности я дернулся. Еще раз глянул вниз. Лестница была широкая, металлическая, но без перил. Если аккуратно подтянуть тело, и Матвей ухватится за края, можно опустить вниз эту тяжесть. Как-будто услышав мои мысли Матвей поднялся на пару ступенек. Я подтянул к проему край гобелена и махнув рукой Аннет подозвал ее. Матвей ухватился за свою сторону и потянул на себя. Мы со свой стороны чуть приподнимая, подталкивали к нему Василия. С трудом дело продвигалось, но было видно, что Матвей еле держит на весу эту тушу. И угораздило Василия вырасти таким огромным. Я шепнул Аннет и она как смогла ухватила гобелен за два угла, а я чуть оттолкнув, сбоку стал подлезать спускаясь вниз, на помощь Матвею. Тот уже был почти внизу, и я поддержав в середине помог все-таки спустить вниз наш тяжкий груз. Аккуратно опустив мы уложили его на полу и сами уселись рядом, прислонившись к стене. Чуть отдышавшись я задал ему мучивший меня все это время вопрос:

- Чем это ты его?

- Электрошокером,- чуть заикаясь выдал Матвей еще одно непонятное слово и увидев мое удивление и непонимание устало махнул рукой сказал, - потом покажу.

- И на долго хватит? – продолжил я задавать вопросы.

Тот пожав плечами ответил:

- Я не знаю, на всех по разному действует.

И как бы почувствовав это Василий тяжело вздохнул и шевельнулся.

Мы подскочили оба и превозмогая усталость дотащили еще пару шагов до металлической двери в стене.

- Это бывшая кладовка в подвале, - стал объяснять Матвей открывая тяжелый засов, - когда то тут хранили съестные запасы, а я расчистил, думая вдруг прятаться тут придется. Дверь со скипом приоткрылась и мы снова ухватившись за края покрывала, приподняв, втащили тело внутрь. 

- Оставляй прямо тут, - устало сказал Матвей, - тут тепло, воздух есть.

Я растирая руки огляделся. Небольшое помещение, на стене напротив входа под самым потолком узкий светящийся тусклым светом проем, видимо выходит наружу. Под ним в углу небольшой топчан с матрасом.

- Все, пойдем, - скомандовал Матвей и вышел.

Я следом за ним. Он закрыл дверь и затворил засов.

Мы поднялись по лестнице. Затем Матвей опустил крышку люка. Все. Крышка закрыла все. Даже оставленный внизу свет не пробивался сквозь нее.

И вдруг меня пробила дрожь. Я опустился прямо на пол. Стыд то какой. Я, служитель тайной таможни, дававший клятву охранять и беречь границы своей Великой Руссии и сам, своими руками, своего коллегу, тоже кстати служителя тайной таможни. Сам своими руками себя на дыбу посылаю. За мое исчезновение мне грозила только высылка. А вот за это… Только дыба. Брр-р-р. 

- Вольдемар, - я услышал рядом с собой испуганный голос Аннет, - что с тобой?

Она сидела на корточках передо мной, ее глаза смотрели на меня. В них читалось удивление, испуг, но ни капли страха. Она не боится. Даже если нас всех поймают, ей ничего не грозит. Только низложение. Ну на самый край всего лишь высылка. Как смешно. Еще пол дня назад я до судорог боялся низложения, а от мысли о высылке у меня сердце останавливалось. А сейчас я являюсь похитителем младшего ищейки тайной таможни. Сам себе смазал жиром колесо дыбы. Надо было уходить! Надо было уходить вовремя! Сдаваться!

Меня уже колотило, в глазах все расплывалось, сердце заходилось в груди от бешеного стука. Еще пару мгновений и оно пробьет ребра и выскочит наружу. 

Но тут в моих руках оказалась кружка, кто то подтолкнул мои руки и я машинально пригубил ее содержимое. Теплая, пахучая, терпкая, приятная жидкость потекла в мой измученный организм. Допил до дна, прикрыл глаза. Чувствуя, как растекается горячим, по моему телу живительная влага. Сердце по-умерило свой пыл, в надежде выскочить наружу. Кажется, что оно смирилось с мыслью продолжать и дальше стучать в моей груди. И дрожь в теле прекратилась. Зато появилась приятная расслабленность. И мысли в голове потекли в другое русло. Надо этого выскочку Васька вывести на чистую воду. Ведь явно его рук дело, все что со мной приключилось. И узнать зачем ему это все было нужно! Мне надо узнать! 

- Что это было? – выпалил я открывая глаза и глядя в пустую кружку.

- Коньяк, - тихо сказал Матвей, пожав плечами, величая чудодейственную жидкость.

И тут меня озарило:

- Это магическая жидкость?

- Да нет, - улыбнулся Матвей, - это алкоголь моего мира, по вашему веселящий напиток.

Я удивился. Попробовал встать, Аннет помогла мне. Голова приятно кружилась, мысли постепенно укладывались на полочки и желали мне приятного сна. 

- Я хочу спать, - резюмировал я.

- Пойдем, положим его в оранжерее, - голос Матвея отдалялся.

Я послушно шел ведомый ими. И так же послушно улегся. И тут же вырубился.

Проснулся я от того, что мне светили в глаз. Я приоткрыл его и увидел священный свет. Ослепленный я моргал и пытался проморгаться. И тут тень накрыла меня. Еще моргнув глазами, в конце концов зрение вернулось и я узрел склонившуюся ко мне Аннет. 

- Ты как себя чувствуешь? – задала она вопрос и развернулась уступая свое место слепящему свету. Я приподнялся, покрутил головой. 

- Спасибо за заботу, чувствую себя вполне нормально. Даже хорошо. Только есть хочу.

Живот откликнулся моментально, подтверждая мой голод.

Аннет улыбнулась и снова прошла к тому самому агрегату – холодильнику. А ведь действительно очень умная и полезная вещь. Давно доказано нашими магистрами, что в холоде все сохраняется дольше. Эх. Почему наши техники не придумали такого же агрегата. Хотя. Наверняка много магии бы уходило. Ладно. Погладив свой живот я встал со своего ложа и прошел к столу.

Матвей уже сидел за ним и ожидающе поглядывал на занятую готовкой барышню.

Я подошел к нему поближе и наклонившись, почти к уху спросил:

- А где у вас тут уборная? Себя бы в порядок привести.

- Да, конечно, пойдем, - он пошел двери и я за ним. 

Мы прошли по коридору. Проходя поверх закрытого люка я внутренне сжался. Дальше, за неприметной дверью оказалось еще одно помещение. К яркому свету я уже привык, но там было чему удивиться, помимо света. Матвей мне показывал, как справляться со странным отхожим местом, именуемым – унитаз. Как вода попадала в такую странную гибкую трубку я так и не понял. Но удобство оценил. Хотя. Когда Матвей вышел, я долго уговаривал себя сесть на этого монстра. Унитаз. Странная штука. Но удобно. Потом, если выкручусь из этой всей ужасной ситуации, по-распрашиваю Матвея поподробней о том, как это все работает. Я за прогресс. А вдруг и у нас такое можно сделать? Выходил я из уборной с таким сумбуром в голове.

Вернулся в оранжерею, уже пахло ароматным кофе. Пока утоляли голод обговаривали сложившуюся ситуацию и планировали свои действия. Сошлись на том, что с Василием надо действовать необычным способом. Нельзя просто зайти и начать спрашивать почему он так со мной поступил. Матвей настаивал, что надо его напугать хорошенько. Аннет считала, что он от голода сам все расскажет, как на духу. Ну, а я бы просто пришел и поглядел ему в глаза, а затем выслушал все, что бы этот гад мне мог сказать. Но меня отговорили. И я доверился им полностью. Матвей ушел, как он сказал: «посмотреть, как ищут этого «потеряшку». Я пошел следом, мне же тоже интересно.

В офисе был переполох. Матвей умудрился подключиться к офисной записи действий. Хорошо, что запись идет постоянно и в режиме день в день. Егорыч был сам не свой. Направлял ездоков (со стороны нанятых) на жилое место Василия. С начала он предполагал, что тот проспал («Как всегда!» - очень интересная фраза для начальника. Я не позволял себе опаздывать на службу). Потом, спустя пару часов, добивался ответа на личный видеофон Васька и понимая, что тот не отвечает, были направлены посланцы. Даже видео с посещения личного жилища мы глянули. И я вдруг поймал себя на мысли, что Пал Егорыч ради меня так не волновался бы. Это было обидно. 

Дальше я помогал в установке проектора, записи действий и аудиоговорителя в маленькое слуховое окно. И даже умудрился не выдать свое присутствие. А ведь так хотелось… проорать этому напыщенному индюку, что я его раскусил. 

Когда Ярило скрылось за границей Священной Руссии Матвей подключил запись действий. Васек выпутался из пут и ходил по небольшому помещению, как загнанный зверь по клетке. Даже пару раз лупил запертую дверь. 

- Василий, - начала свой разговор Аннет, по нашей договоренности, - вам у нас нравится?

И мерзко так хихикнула. Меня аж передернуло. 

- Нет, - проорал, глядя в потолок Васек, - мне тут не нравится, я старший ищейка тайной таможни границ мира, мое похищение грозит вам дыбой!

- Ха, ха, ха, - нарочито грубым голосом посмеялась Аннет, - это проверка вашей преданности.

Тут у меня дух захватило. Тайная проверка! Это же то, о чем предупреждался каждый тайный агент при приеме на службу. Это то, чего боится каждый ищейка. Именно того, что при приеме на постоянное место ищейки, проверка продолжается. И я этого боялся. Всегда. Ух, как круто.

Васек замер и молчал. Я понимал его чувства. Стараясь не придавать значения, что он завысил свой реальный чин.

- Старший инспектор особой тайной канцелярии, - поставленным голосом представилась, Аннет.

И я вдруг подумал, что совершенно не удивлюсь, что она назвала реальный свой служебный статус.

- Да! Я слушаю, старший инспектор, - вытянувшись в струнку четко отрапортовал Василий.

- Представить рапорт по ведущейся разработке в отношении старшего ищейки тайной таможни Вольдемара Каземировича, - не сбавляя грозности в голосе скомандовала Аннет.

То, что выдал за рапорт, это жалкий щенок, было неимоверной профанацией. Такого быть не могло. Я от услышанного впал в ступор. Мне бы орать, что это не правда, что это чистая ложь, фантазия труса Васька. Но я даже пошевелить пальцем не мог. Как закончилась связь, что происходило дальше я не мог отследить. Я был в ужасе. 

- Вольдемар, Вольдемар, - слышал гулкий голос сквозь туман ужаса, - опять на него коньяк тратить придется!

И вновь оказалась в руках кружка. Я машинально опрокинул в себя ее. Обжигающее тепло поникло в мое тело. Бух. Бух. Бух. Ухало в висках сердце. 

И вдруг я ощутил нежное прикосновение в своей ладони. Это было так необычно, неожиданно, что я посмотрел, что же там. Аннет держала меня за руку и поглаживала. И вдруг такая нежность накатила, которую я не чувствовал со времен нашей с ней учебы. Я ее обнял и прижал к себе. Она замерла, а потом нежно погладила меня по спине.

- К-к-какое предательство, - только и смог я прошептать.

- Этого нельзя так оставлять, - услышал я в ответ, - они обрушат весь наш мир.

И я вдруг понял, что это правда. Жуткая, дичайшая правда. И я не хочу, чтоб она стала реальностью. И, так же понял, что я жутчайший идиот, сноб и просто дурак, раз не смог увидеть того ужаса, что творился вокруг меня. В груди росла убежденность, что я не могу так просто всего этого оставить в покое- я обязан это остановить. Я ощутил уверенность в своих силах. 

Всю оставшуюся ночь мы посвятили разработке наших совместных действий. 

- Я больше не могу, - вдруг сказал Матвей, - пойдем кофейку жахнем и отдохнем немного?

И я тоже почувствовал ужасную усталость. Мы пошли друг за другом в оранжерею.

Матвей усадил за стол Аннет и сам приготовил кофе. И из чудо-ящика, то есть холодильника достал неведомое. Я вдыхал аромат напитка и смотрел на этот странный прямоугольник. Аннет с Матвеем с наслаждением поглощали его. Запивая горячим кофе. А я все не решался попробовать. И тут они так весело рассмеялись. Так заразительно. Даже я почувствовал, что это действительно смешно. И аккуратно взяв прямоугольничек в руки укусил. Ожидал всякости, но оказалось это вкусно, сладко, нежно. 

- Ш-ш-што это? – не успев прожевать спросил я.

- Пирожное, - улыбаясь во весь рот сказал Матвей, - моего мира, у нас оно школьное называется. Я его очень люблю.

Я стараясь не спешить набил полный рот вкуснятиной и запивал кофе. Как же вкусно. Аж глаза прикрыл от удовольствия.

- Это он мороженое еще не пробовал, - выдала довольная Аннет тыча в меня пальцем и посмеиваясь.

- Ага, - поддакнул ей Матвей.

И я понял, что жуть, как хочу попробовать это неведомое мо-ро-же-ное.

Следующий светлый день мы потратили на отдых и проработку деталей нашего плана.

***

Утром, после завтрака, Аннет подала мне форму принадлежавшую Василию. Я облачился в нее. Все-таки удобно, что у нас первым делом обращают внимание на форму и если меня ищут, то будут искать форменное облачение старшего ищейки тайной таможни границ мира. А на остальных даже внимания обращать не будут. Регламент и инструкции. Наше все. Пока я надевал форму меня не покидала мысль, что мы слишком доверяем инструкциям, которые в принципе уже устарели. Неужели ни кто не задумывается обновить их. Или ни чего выходящего за пределы так давно придуманных регламентов не происходило? Но скоро произойдет. С такими мыслями глянул на себя в небольшое отражало, или как его зовет Матвей – зеркало. Мешком висит на мне форма. Все-таки Васек побольше меня будет. 

- Ну ни пуха, ни пера! – оглядывая меня выдал, свою волшебную фразу иного мира, Матвей.

Я немного стушевался, но все же выдал закрепляющее, непонятное, но нужное в данном случае слово:

- К черту!

Ехать, было задумано, в Основном Общем Наружном, во Внутреннем была опасность столкнуться с кем-нибудь знакомым. Коллеги им пользуются чаще. Это только я отличался любовью к неспешности Наружного. 

Аннет довела меня до ближайшей посадочной и махнув рукой убежала. Я ждал недолго. Когда состав фыркая медленно подполз и распахнул двери, я вошел. Огляделся. Внутри уже сидело два человека. Пожилой представительный мужчина, бывший служака, и малец. По тому, как они сидели рядом, было понятно, что они едут вместе. Наверно, родственники. Возраст мужчины давал повод понять, что он из поколения, когда заводились семьи. Я уселся к ним спиной и глянул в проем. Сквозь толстую, мутноватую, слюду были видны неясные очертания. Раньше я этого не замечал. В дорогих, новейших зданиях слюду очищали тщательней и она была мутновата, но более прозрачна. А в Наружном, дешевом общественном транспорте, видимо экономили на очистке слюды для проемов. Но, после стеклянных окон у Матвея в доме, мне казалось, что слюда вообще непрозрачна. Интересно, если Матвей поделится с нашими научниками, секретом изготовления иномирных стекол, в Наружном заменят в проемах слюду? Вряд ли. Первым делом Высокородные поспешат заменить слюду на прозрачные стекла в своих высоченных, дорогущих домах-свечках. 

Еще пару дней назад я любовался красотой высоких, дорогих, домов с дымчатыми проемами. Даже изредка мечтал о жизни в них. Представлял, как вечером, после службы, поднимаюсь на самый вверх. В свое личное жилище. Как налив себе кофе, подхожу к проему и любуюсь на открывающийся вид Священной Руссии. Мне казалось, что вид оттуда должен быть прекрасен. И осознание того, что меня хотели без этого всего оставить, вытравило трусливые мысли о том, чтобы оставить все как есть. Я не мог отойти и не мешать. С такой решимостью я вошел в свой офис. Мы, вернее Матвей, сумели сделать так, чтобы в офисе был только мой начальник.

- Приветствую тебя, Егорыч, - тихо сказал я закрыв за собой дверь в его кабинете. 

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

- Вольдемар Каземирович, - грозным голосом, не соизволив даже поприветствовать меня, произнес мой начальник, - потрудитесь объяснить, как вы сюда попали.

- Ой, - я радушно улыбнулся, - очень просто, никого нет в офисе, все заняты. Сюда мог пройти любой. 

И я развел руками. Показывая разоружающую честность. 

Он схватился за свой видеофон. Явно собираясь вызвать тайную канцелярию.

- Да, да, - сказал я, усаживаясь напротив него, одобряя его действия, - вызывайте скорее, пускай они сами увидят, что вы задумали…

Договорить я не успел, Егорыч вскочил, роняя стул:

- Что ты там еще придумал? Выгородить свой провал, преступление решил своими необоснованными обвинениями? Да кто тебе поверит?

И, видимо, последняя фраза показалась ему вполне обоснованной, нашел в себе силы поднять стул и снова занять сидячее положение. Сесть то он сел, но его поза говорила о готовности броситься на меня. Опасался. Было видно, как он судорожно соображает. Как меня остановить, но еще важней – с чем я пришел, что я знаю? Ему позарез надо это выяснить. Именно поэтому он демонстративно участливым голосом задал вопросы:

- Зачем ты сюда пришел? Зачем ты невольницу убил? 

И тут же, по-отечески предложил мне выход:

- Может мы вызовем тайную канцелярию и я смогу договориться, что ты пришел с повинной? Может мы сможем сгладить твою вину? Они смогут пойти нам на встречу.

Увидев мою удивленно поднятую бровь, он тут же поправился:

- Тебе пойти на встречу. Может они смогут ограничатся только высылкой?

- За что? – подал я голос улыбаясь.

Моя улыбка явно его раздражает. Вздох, наполненный злостью и скрываемый участливым голосом:

- Вольдемар, давай не будешь делать из себя идиота. Ты им никогда не был. Ты сноб, сибарит, избалованный, трусливый, но никак не идиот. Так, что, ты сам понимаешь, убийство невольной нарушительницы грозит тебе низложением. Но, учитывая твою многолетнюю, добросовестную службу на благо нашей Великой Руссии, думаю я смогу ходатайствовать о снисхождении к тебе.

- Ох, как великодушно с вашей стороны Николай Егорыч, - я обезоруживающе улыбнулся.

И явно услышал вздох облегчения. А потому продолжил:

- Но, если я подам полный, развернутый рапорт с доказательствами, что невольной нарушительницы в реальности не было? 

Он только смог открытым ртом хватать воздух. И багровел. Жутко багровел. Я уже перепугался, что мы не предусмотрели вызов лекарей. 

- Да, как ты смеешь, - задыхаясь прошипел он мне привставая.

Я тоже привстал ему на встречу:

- Я с легкостью это докажу, - не переставая улыбаться, следил, как он под моим напором усаживается и приобретает вполне нормальный оттенок кожи, - а еще представлю, той же самой тайной канцелярии запись одного вашего подчиненного, вовлеченного в эту, так сказать, - я откинулся на спинку, закатил глаза, делая вид, что ищу подходящее слово, и спустя секунду выдал, - …шалость.

И замер. Глядя на него. Услышав слово он нахмурился. Затем было явно видно, что он задумался. А затем я явно увидел, как разгладилось его лицо от облегчения.

- Василий умеет пользоваться специализированными программами, - начал он расслабленно откинувшись на спинку, - и если мы с тобой сможем доказать, что этот розыгрыш, глупый и опасный, был делом его рук…

И посмотрел на меня выжидательно.

Я в ответ постарался изобразить крайнюю заинтересованность.

- … и желанием подставить тебя, чтоб занять твое место, - он доверительно глядя мне в глаза продолжал, - мы сможем все спихнуть на него. И все. Инцидент исчерпан. Ну как?

Он, вполне довольный собой, смотрел мне в глаза.

Я, внутренне содрогнувшись, не отрывая взгляда задал резонный вопрос:

- А с остальными его словами на записи, что делать?

Его глаза расширились от ужаса.

И я выждав немного продолжил:

- Со мной вы тоже намереваетесь договориться? Или думаете использовать так же в темную, как Василия? Ведь вовлекали вы его в преступление не объясняя ни чего. Сначала это было что то типа розыгрыша. А уже после того, как он вымазался в этом по самую макушку, вы посвятили его в ваш план. Теперь то он уже никуда не делся. Так ведь?

Я не успел договорить. Он улыбался. Страшно улыбался. Верхняя губа была надломлена презрением. Он выплевывал слова в меня:

- Да! Да! Этот малахольный повелся! Ему казалось, что это игра, глупый розыгрыш. Он, как ребенок веселился гоняя тебя за несуществующей попаданкой. Фу. Гадость какая. Слово, мерзкое. Да! Я этой глупой выходкой связал его. После твоего исчезновения, я смог убедить его, что это правильно. Я рассказал ему, кто ты есть на самом деле! Под ковёрный игрок! Предатель! Думал я не знаю, как ты ждешь моего ухода! Как жаждешь занять мое место! Спишь и видишь себя в этом кабинете!

Он шарахнул кулаком по столу. И видимо его это отрезвило, дальше он продолжил спокойным голосом:

- А у меня только появилась цель. Я готов простить тебе твое предательство. Я думаю, что ты меня поймешь и поддержишь. А потом, после того, как я буду сам готов уйти продолжишь мое дело. Поэтому я тебе предлагаю сделку: мы с тобой всю эту глупую ситуацию вешаем на Васька, а ты во всем мне помогаешь. Мы с тобой закончим это дело! Да! Пора уже прекратить это!

Его глаза налились странным светом. Я не мог отвести от них своего взгляда. Я не мог двинуться. И только спина холодела от ужаса.

- Пора прекратить использовать нашу святую Руссию от посягательств этих мерзких попаданцев. Мне только спасибо скажут! А то скоро дело дойдет и до того что их начнут оставлять, как какие-нибудь заморские государства. Начало было положено, когда решили изучать их! Сначала внедрялись их слова, потом изобретения, а что дальше? Они будут жить среди нас? Или еще хуже – заменят нас? Куда мы катимся? Носимся с ними, как с писанными торбами! Они с нами нежничать не будут! Как только почуют волю, тут же нас всех пинком под зад!

В уголках его губ, скривившихся от пренебрежения, проступила пена.

- Но ты мне поможешь! Я боялся тебе предложить, думал, что ты слишком верный уставу. Зануда Вольдемар. Но я понял, что ошибся. Это хорошо. Васек был слишком труслив. Трусливей тебя. А ты не подкачал! Не сдался, не поверил, докопался до сути. Пошел против устава. Значит с тобой я и буду приводить свой план в действие. У меня есть знакомый лекарь, он давно уже со мной согласен и готов помогать. Мы с тобой будем поставлять некоторых попаданцев к нему в тайную клинику. А остальных будем…

Он задумчиво пожевал губами, видимо ища подходящее слово:

- … нейтрализовывать и прятать в городе Старой башни. Там никому в голову не придет их искать. Так мы решим кучу задач: во-первых у нас будет стопроцентное выполнение плана; во-вторых мы защитим границы Руссии и избавим ее от посягательств неизвестных сущностей; ну и в-третьих мы принесем пользу изучению этих самых сущностей.

Я понял, что это он имел в виду своего знакомого лекаря. Какой ужас. Меня начинала бить мелкая дрожь от его пристального взгляда. Нездоровый блеск у него в глазах. Я медленно переваривал все им сказанное, как вдруг сообразил, что он смотрит на меня ожидая моего ответа.

- Я так понимаю, что мы будем убивать попаданцев? – заикающимся голосом смог я спросить.

- Убивать, нейтрализовывать, - он небрежно махнул рукой, - какая разница! Главное, что мы будем на страже наших границ и избавим Священную Руссию от этих попаданцев! Ты со мной?

Я пытался унять дрожь. Не в силах больше смотреть в его глаза я отвел взгляд.

- Я не готов убивать, - еле слышно смог произнести.

Он навис надо мной и расслышав мои слова вскричал:

- Тогда только низложение! Трус! Никчемный трус! Пальцем не двину, чтоб спасти твою шкуру! Сейчас приглашу тайную канцелярию и пускай…

Дальше он сказать ничего не успел. Дверь открылась и на пороге возникли люди в темно-синей форме тайной канцелярии. Сзади, за ними мелькнуло приятное лицо Аннет. 

Опешив от внезапности, продолжая все еще тыкать в мою сторону пальцем, Егорыч замер. 

- Вы все успели записать? – тихо спросил я обращаясь к Аннет.

Уловил ее кивок я расслабился.

Уводили его с трудом удерживая. 

 

***

Вечером, потягивая так полюбившийся коньяк, я слушал доклад Аннет и Матвея, как они, в то время, пока я ехал в офис, добрались до знакомого Аннет в тайной канцелярии. Как посвятили его в наш план по разоблачению заговора. Как стояли за закрытой мной дверью и смотрели по офисной записи действий все, что происходило в кабинете Егорыча. Матвей правильно предложил на меня повесить видеозаписывающее устройство. А уже подключиться к нему ему хватило пары минут. Аннет восторженно отзывалась о моей стойкости. А я не стал ее переубеждать. Хотя, положа руку на сердце, мне было жутко страшно. До сих пор перед моим взором стоят его налитые кровью остекленевшие глаза. Коллега Аннет, потом уже рассказал о заключении под стражу того самого лекаря, которого упоминал Егорыч. Оказалось, что тот давно втихаря вел тайные исследования в своей подпольной лаборатории. Мой начальник умело пользовался своим положением. И очень тщательно скрывал попадающих в его ведение попаданцев. Рапорты о их водворении были чисты, не подкопаешься. А платой брал те самые уколы омоложения, которыми мне случайно похвалился. Брр-р-р. Гадость какая. Теперь меня поганой метлой не загонишь к нашим лекарям. 

Матвея, согласно нашим с Аннет ходатайствам в священную книгу Переписи Русии, разрешив проживать в том самом доме, назвав его лабораторией. Теперь он консультирует наших ученых. Место моего начальника, увы, занял представитель тайной канцелярии. Человек, которого я долго вводил в курс нашей работы. Но оказался он сообразительным, волевым, а самое главное чистым и честным. А. Да. Васек. С ним все в порядке. Хотя его перевели. Но Аннет говорит, что тот доволен своей новой службой. Почтовые отправления гораздо безопасней, чем тайная таможня. А я. А я, получил благодарность за проявленную стойкость и верность Священной Руссии. Ее мы отметили поглощением того самого мороженого. Это вещь. У меня мозг замерз от восхищения.

Теперь есть две вещи ради которых я мог прийти в эту чертову глушь к Матвею. Это вот этот коньяк. И возможность еще раз попробовать мороженое. И как загадочно улыбаясь сказала Аннет: «еще есть шоколадное».